публике интонацию, каждый раз доказывая свое существование. Густой бас Зюганова с «хэканьем», отрывистые вскрики Жирика с кряканьем. Квакающее счастье Богданова. Зюганову положено вести себя активнее, резче, больше пучить глаза и багроветь черепом, Жирик, напротив, респектабельнее, чем обычно, надменен, губы поджаты. Ибо результат согласован.
Первое место. Медведев.
Второе. Зюганов.
Третье. Жириновский.
Четвертое. Богданов.
Отвратительна и, как сон, игра в полемику, они обсуждают Стабфонд и сходятся, что его надо тратить, говорят о внешней политике и удручаются, что кругом враги, но забияка Богданов тотчас предлагает «захватить НАТО своим членством».
Левада-центр провел опрос. Только три процента россиян объяснили желание идти на президентские выборы уверенностью в том, что эти выборы будут свободными и честными. Только 8 процентов респондентов посчитали, что от самих кандидатов зависит, кому быть президентом.
Парадоксально, но задача власти – чтобы так и было, чтобы избиратель утратил веру в смысл выборов, а получил странное наслаждение от роковой предрешенности.
Для этого сюжет «дебаты». Чтобы зритель плевался и от социально-державного популизма, и от натужного «эпатажа», понимая, что его развлекают мутные статисты.
На это все и рассчитано!
Чтобы человек пришел на выборы сомнамбулой и опустил бюллетень за ТОГО, КТО МОЛЧАЛ.
Людям отвратительны не сами выборы, не пресловутая «болтовня», а отсутствие политического знаменателя. Люди разочарованы в выборах не потому, что выборы есть, а потому, что выборов нет. Аполитичны без политики. Спокойно выбирая Медведева, они чудесно голосуют не за, а против – против статистов, фальшивыми до тошноты голосами оттеняющих единственно возможного претендента. Начальник-молчальник – это неизбежное, бюллетень падает во тьму, как слепой жребий.
«У масонов в четверг принято лежать в гробу. Вы лежите?» – «Да, конечно», – готовно отвечает Богданов. Они все лежат. Все три спорщика. Дни и ночи напролет. Там лежат, где их, как говорится, народ и видел.
Сонная деградация общества выгодна экономическому и политическому «менеджменту». Обывателя тошнит сквозь сон, а его все пичкают снотворным. Но подчеркнутый фарс чреват самым прискорбным: утратой политической легитимности. Дремучая низовая неприязнь к фарсу значит одно: если система хочет легитимности, фарс должен кончиться. К обществу наконец-то нужно проявить уважение. Тот минимум уважения, который и называется «реальной политикой».
Дебаты славной тройки – поминки по аполитичности. Предельный кризис как возможное начало воскрешающего исцеления. «Спи – замерзнешь», – внушала обывателю царственная аполитичность. Все шумнее, все сочнее, все чаще слышится новое слово: «оттепель», которое можно рифмовать с «вот теперь!».
Вот теперь, мол, будет новый, такой русский, такой созидательный нацпроект «Свобода».
Последнее, конечно, гипотеза.
Поживем