отчалили, двигаясь на веслах в сторону бухты, решительно намереваясь завладеть вражеским судном.
12
Атака на шебеку
После того единичного выстрела экипаж шебеки не подавал признаков жизни.
Часовые, уверенные, что этого холостого выстрела хватило и галиот повернул назад, должно быть, снова устроились покурить на свернутых парусах.
Обе шлюпки шли в двух кабельтовых друг от друга, намереваясь напасть на шебеку с двух сторон. Гребцы старались как можно осторожнее орудовать веслами.
Папаша Стаке, сидя на кормовой банке рядом с герцогиней, пристально вглядывался в темноту.
– Странное дело! – воскликнул он вдруг. – Я не вижу больше огней шебеки.
– И правда, перед нами сплошной мрак, – отозвалась герцогиня.
– Синьор лейтенант, вы на носу, вам видно огни?
– Нет, – ответил Перпиньяно.
– И перед нами нет ни дамбы, ни скал, – пробормотал старик. – Может, чертовы турки сами хотят застать нас врасплох? Хотя нам гораздо проще вовремя увидеть шебеку, чем часовым заметить нас. Ну-ка, посмотрим, идет ли за нами Никола.
Он обернулся в сторону маленького полуострова, отделяющего бухту. Менее чем в кабельтове по волнам бесшумно скользила тонкая темная линия.
А вокруг слабо поблескивали какие-то огоньки, словно весла рассекали воду, напичканную светящимися моллюсками.
– А может, это ночесветки сыграли с нами шутку? – с тревогой пробормотал себе под нос папаша Стаке. – Даже моллюски Средиземного моря заделались союзниками Магомета и его приспешников!
Потом чуть громче прибавил:
– Только вперед, ребята. Вот войдем в бухту, тогда и увидим, поджидают нас эти акулы или погасили огни, чтобы сладко поспать.
Шлюпка сделала остановку, покачиваясь на волнах, чтобы старый помощник капитана мог внимательно оглядеться, а потом снова двинулась вперед, медленно приближаясь к небольшой бухте Хусифа.
– Папаша Стаке, – сказала герцогиня, – не лучше ли будет нам высадиться незамеченными?
– Тогда турки быстро обнаружат галиот и захватят его. Какое сопротивление смогут оказать оставленные там двое греков?
– Это верно.
– К тому же нам обязательно надо иметь под рукой судно. Если абордаж удастся, нам нельзя будет оставаться здесь, у берега Кипра, дольше часа. Опасность быть посаженными на кол пока никуда не делась, и такая смерть, клянусь, мне вовсе не улыбается. Я однажды видел, как казнили беднягу-отступника, и двух дней его ужасной агонии мне хватило на всю оставшуюся жизнь, я этого никогда не забуду, даже если буду жить тысячу лет, как кит.
– Говорят, из всех казней, что изобрели турки, эта самая ужасная.
– Чувствовать, как тебе молотком вбивают в тело острый кол, а потом висеть в воздухе, как птица на вертеле, – вещь не самая приятная, синьора.
– Прибавьте к этому, что несчастный может прожить в таком виде дня три, а эти собаки-турки придумали, как усилить его мучения. Они намазывают его медом, чтобы его терзали еще мухи и пчелы.
– Вот