окружили виконта, и оба отряда, с Хараджой и герцогиней впереди, галопом поскакали к пристани.
Эскорт Элеоноры замыкал движение, соблюдая дистанцию метров пятьдесят до арьергарда янычар. Группу возглавляли Перпиньяно и Никола.
– Неужели все действительно хорошо закончится? – сказал венецианец греку. – Не может быть, чтобы нам все время так везло.
– Если Вельзевул не покажет рога, то надеюсь, что игра нам удалась, – отозвался грек. – Шебека уже, наверное, на дне.
– А если исчезновение парусника вызовет подозрения у племянницы паши?
– Не думаю. Мы не можем отвечать за действия турецкого экипажа.
– Через пару часов мы уже выйдем в море, и пусть тогда племянница паши нас возьмет, если сможет.
– Мне кажется, в этой округе кораблей нет, а флот паши постоянно находится в Никозии. А что вы скажете о синьоре Л’Юссьере?
– Меня восхищает его хладнокровие. Я боялся, что, увидев герцогиню, он не сможет не вскрикнуть от радости, это ведь так естественно. Для него это, должно быть, стало большим сюрпризом. Вы его предупредили?
– Эль-Кадур шепнул ему полслова и велел не расслабляться.
– Племянница паши совсем замучила виконта. Она заставляла его ловить пиявок наравне со всеми.
– Хараджа всегда отличалась жестокостью. Я на себе испытал, пробыв у нее в руках три месяца, – отвечал Никола. – Она немногим уступает тигрице, и, если бы не янычары, я бы ей не дал вернуться в замок. Уж я бы залепил ей в грудь свинцовое ядро, чтобы отомстить за несчастных христиан, с которыми она так обращается.
– Не делайте глупостей, Никола, – сказал Перпиньяно. – Янычары сильнее нас, и мы можем все потерять.
– Знаю, потому и воздержусь от любых действий и не запалю фитили у своих пистолетов, хотя мне очень хочется броситься на этих псов и изрубить их в куски ятаганом. Я слишком много выстрадал и как христианин, и как отступник.
– Но между вами герцогиня.
– Ее шпага стоит больше, чем все наши вместе. Я слышал, она победила и разоружила самого Метюба.
– И Дамасского Льва тоже, так что мы должны сохранять спокойствие, Никола.
– И осторожность. Негоже бить яйца, пока они удобно лежат в корзинке.
Оба отряда между тем продолжали скакать галопом уже не по узкой тропе вдоль моря, доступной лишь пешеходам, а по широкой дороге, проложенной по краю скалистого берега, образующего полукруглый выступ перед заливом Хусиф.
Хараджа и Элеонора не разговаривали, обе, казалось, погрузились в свои мысли.
Время от времени Элеонора, будучи уверена, что турчанка на нее не смотрит, оборачивалась назад, чтобы украдкой бросить взгляд на виконта, словно подбадривая его и моля не выдать себя. Француз отвечал ей улыбкой и как бы ожидал ее взгляда. К семи утра оба отряда, не замедляя скачки ни на секунду, уже спускались к бухте.
– Вон там внизу мой корабль, – сказала герцогиня, указывая турчанке на галиот, стоящий на якоре с полуспущенными парусами меньше чем в кабельтове от берега.
– Вот