«агент влияния», не могу… Но Англию граф любил посильнее, чем Россию, – он в ней и остаток дней своих прожил, и умер там, и похоронен там. И для Англии он старался больше, чем для России.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона в большой и хвалебной статье о нём сообщает, что «быстро освоившись с государственным устройством Англии, характерами ея главнейших государственных деятелей и стремлениями английской нации», Воронцов во время второй Русско-турецкой войны 1787–1791 годов сумел-де «с твёрдостью и достоинством» достичь «разоружения флота, снарядившегося на помощь Турции», и «возобновил торговый трактат России с Великобританией».
Насчёт флота – это, конечно, было сказано для красного словца… Но даже «Брокгауз и Ефрон» вынужден был стыдливо сообщить в дополнение, что если-де по новому договору «и предоставлялись некоторыя льготы английским купцам в русских владениях», то «исключительно благодаря заключённому незадолго перед этим оборонительному союзу России с Англией». О том, что «оборонительный» «союз» был выгоден лишь бриттам, «Брокгауз и Ефрон» умалчивает.
В свете всего этого пересечение судеб англичанина Биллингса и англомана Воронцова вряд ли было случайным. И вряд ли как Воронцов, так и сам Биллингс были тут инициаторами знакомства. Их, надо полагать, друг с другом свели.
Воронцов осуждал русскую борьбу против английского владычества на морях и вообще блюл английские интересы получше русских. Вслед за Брокгаузом и Ефроном современные историки ставят ему в заслугу то, что он-де изобретательно удержал правительство Питта-младшего от объявления войны России в 1791 году, когда Екатерина отвергла ультиматум Питта с требованием отказаться от русских приобретений после Русско-турецкой войны. Но, сдаётся мне, что не мир тут России Воронцов обеспечивал, а выгоды себе и ему подобным от торговли с Англией, да плюс – уже в ближней перспективе – суворовские штыки для английской коалиции против революционной Франции, которую Воронцов терпеть не мог.
Кстати, о Суворове, о некоторых моментах, связывающих Воронцова и Суворова, и о сути русско-английской «дружбы»…
В самом конце XVIII века – в те дни, когда Суворов совершал в Европе антинаполеоновские подвиги во имя русской славы и интересов английской короны, – Лондон бросал в его честь и чепчики, и треуголки, и чуть ли не самую эту корону… И Воронцов в письме извещал Суворова, что во время представления в театре Бирмингема в его, Воронцова, присутствии, после исполнения тогда уже почти официального национального гимна «Правь, Британия, морями…», были исполнены два куплета, в которых прославлялся наш полководец, и публика заставила актёров пропеть их дважды… И сам король Георг III во время торжественного обеда после смотра Кентской милиции провозгласил тост: «За здравие фельдмаршала Суворова!» «Во всей Англии, – заключал посол, – за всеми столами после здравия королевского следует здравие Вашего Сиятельства!»
Суворов в ответ сообщал, что у него «чулки спустились»…
Это