Рюкенштайнер, в прошлом маляр, полгода назад стал унтер-офицером и командовал отделением боевого питания, будучи одновременно скотником. Это был худощавый мужчина в очках в золотой оправе, который никогда не притрагивался к банкам с красками, хотя в армии его искусство было очень востребованным.
– Я не какой-нибудь там маляр, а художник, – говорил он. – Могу сделать декорацию, перенести на стену изображения людей и ландшафты, но красить повозки? Никогда!
Рюкенштайнер изъяснялся тирадами, пил, пока не падал со стула, и был пламенным патриотом Австрии, которого ничто не могло так оскорбить, как разговоры о том, что Гитлер был австрийцем. В 10 часов утра он любил съесть гуляш и играл в роте своеобразную клоунскую роль «отпетого австрийца». Он и сейчас носил начищенные до блеска легкие сапоги с серебряными шпорами. В искусстве верховой езды ему не было равных.
Фукс приказал ему построить колонну и ехать со мной.
– Ну что ж, – сказал он, – через Днепр так Днепр. Посмотрим, что из этого выйдет. Но лучше бы я отправился в кафе с Меланьей.
Рюкенштайнер подогнал три упряжки, в одну из которых были запряжены молодые лошади рыжей масти с такими же рыжими хвостами.
– Я возьму с собой своего скакуна.
– Ваш конь останется здесь. По ночам не менее опасно, – тоном, не терпящим возражений, отреагировал Фукс.
Рюкенштайнер прогнал возничего первой упряжки и сам взялся за вожжи. Я сел рядом с ним, чтобы показывать дорогу. Ночь была темной и дождливой. Легкой рысью мы направились к Днепру.
– Днипро, как говорят здесь по-украински, – большая река, – разговорился он. – Какой красивый город Черкассы. Представь себе, у казаков здесь была резиденция гетмана[55]. Тпру!..
Рюкенштайнер натянул вожжи. Мы начали осторожно спускаться к реке на переправу. Саперы закрепили повозки, и паром тронулся. Вдоль жестяных бортов парома клокотала вода. Двигался он медленно, чтобы не производить лишнего шума.
– Не шуметь, – предупредили нас. – Иваны стреляют по малейшему шороху.
Рюкенштайнер мрачно курил, пряча огонек от сигареты в кулак. Распряженные лошади, навострив уши, повернули морды в нашу сторону. Мы взяли их под уздцы. Внезапно мотор заглох, и нас понесло по течению. Секунды через две послышались выстрелы.
– Легки на помине, – буркнул Рюкенштайнер.
Мины с воем стали падать в воду невдалеке от нас. Наконец мотор завелся, и паром на полных оборотах устремился вперед. Впереди нас заплясал луч прожектора, который на берегу казался красной точкой.
– Крепче держите лошадей! – крикнули саперы.
Рядом разорвалась мина, подняв в воздух фонтан воды. Молодые лошади взвились на дыбы и прыгнули через борт. Рюкенштайнер заорал как бешеный и чуть было не последовал за ними. В этот момент паром мягко вошел в прибрежный песок. Лошади уже выбрались на берег и, увязая копытами, начали взбираться наверх, держа направление в сторону леса. Внезапно они чего-то испугались, остановились