будущем всегда пугала людей.
Станислав до сих пор не выходил из своего кабинета с тех пор, как занял его ночью. У него уже состоялось несколько совещаний и консультаций с остатками аппарата управления городом и несколькими влиятельными людьми. Всем были розданы инструкции по дальнейшим действиям и согласованы меры по предотвращению подобных случаев в будущем. Днём должно было состояться совещание городского совета, в последнее время разбавленного представителями других органов власти, на котором действующий мэр собирался вынести на голосование вопрос о запрете деятельности «Боевого трезуба» в Белореченске в виду угрозы, представляемой организацией безопасности и обеспечению порядка в городе. И мужчина был уверен, что его поддержат.
В своём кабинете он был один. Всё стоял у окна и смотрел на площадь, на которой ночью вёлся ожесточённый бой. Станислав прибыл немного позже, да и к эпицентру событий не приближался, но всё же чётко себе представлял, как это происходило. И самым ошеломляющим в этой ситуации для него, да и для тех нескольких тысяч горожан, что остались в Белореченске, было то, что ничего подобного здесь не происходило со времён Второй Мировой Войны.
Реакция людей на ночное побоище немало беспокоила мэра. А вдруг те немногие, что еще надеялись на него, разбегутся отсюда в разные стороны? Кем тогда он будет править?
Станислав в который раз осмотрел центральную площадь, на которой раньше проводились собрания, отмечались праздники, на День города устраивались представления силами школьников, выступали с концертами звёзды эстрады, на Новый Год стояла ёлка, а еще раньше на парадах, приуроченных к Девятому мая, проходила военная техника.
Этой ночью военная техника спустя больше двадцати лет перерыва вернулась на центральную площадь Белореченска. Но уже для использования по своему прямому назначению. Последствия этого были видны на лицо. Часть здания Дома Культуры завода «Сельмаш» была обрушена, окна раскрывали зазубренные разбитыми стёклами рты. Из одного свисал мёртвый мужчина, взявшийся защищать новый порядок. Его еще не успели убрать оттуда в отличие от трупов с площади. Их было немало – с десяток, а то и больше. И теперь на асфальте, то тут, то там виднелись пятна запёкшейся крови. Их уже взялись смывать три женщины с вёдрами и тряпками – видимо, они хотели побыстрее убрать следы извечной кровавой борьбы за власть, которая теперь докатилась и до их родного города. Вряд ли кто-то из женщин задумывался над тем, что смывая следы ночного кошмара, они не смоют его последствия.
Станислав уже несколько минут неотрывно наблюдал за их работой и не переставал удивляться стойкости троицы, которая не забилась по своим норам или не продолжала ходить мимо площади, делая вид, что ничего страшного не произошло. Но, вместе с тем, было в этой картине что-то неестественное, гадкое. Пугачу казалось, что женщины с вёдрами и тряпками настолько очерствели и приспособились к выживанию в этой