эти не в счет. А вот остальных семеро можно было бы допросить хорошенько. Показать им фотографии Зинченко и спросить, не видели ли они, чтоб их «боссы» встречались с ним.
– Думаешь, расколются?
– Не все, но некоторые точно. Они проиграли свою войну, так что, кроме тюремной камеры у них больше ничего не осталось. Можно им что-то пообещать. Что отпустим, если расскажут.
– И ты думаешь их отпускать?
– Нет, конечно. Нам же результат важен, а не методы его получения.
– Ну хорошо. Если кто-то из них его опознает, понятно, что делать. А если нет?
– Вот тогда и подумаем. Кроме этого, тебе нужно будет по своим каналам пробить, действительно ли есть такие люди, которые могут хотеть переправлять оружие через Украину. Гипотетически, конечно, такое вполне возможно, но вот риски…
– Стоп, подожди. Как ты себе это представляешь? Что я, в Новороссию эту должен ехать и спрашивать на улице, не хочет ли кто оружие гнать через нашу территорию? И какие каналы ты имеешь в виду? Все воинские части уже давно в Галичину перевели, одни мы здесь кукуем. Так через кого я буду пробивать? Мы же сейчас, как на острове, забыл?
– Так, Егор Палыч, успокойся, не кипиши, как говорят. В то, что вывели всех, я не верю. Кто-то должен был остаться. Да и, в крайнем случае, можешь и с Галичиной связаться. Там же ничего не изменилось по сравнению с Украиной. Всё продаётся, всё покупается. Было бы желание.
– Нет, Галичина отпадает, – откинулся на спинку стула Журавель и задумчиво уставился в окно, – ну ладно, если уж ты говоришь, что игра пойдёт по крупному, постараюсь сделать, что могу. Но результат не гарантирую.
– Вот и отлично. Хорошо иметь дело с понятливыми людьми. Там на площади твои еще есть?
– Да, двадцать человек рассредоточено по центру.
– Отлично. Распорядись, чтобы народу донесли о том, чтоб собрались все в десять часов возле администрации.
Журавель окинул Станислава оценивающим взглядом. Мужчина больше привык отдавать приказы, а не выполнять их, поэтому сейчас чувствовал себя не в своей тарелке.
Пугач же, как говорится, «ковал железо, пока горячо». Ему нужно было установить психологическое превосходство над подполковником, чтобы дальше между ними не возникало разногласий по поводу того, кто главный. Да, Егор помог ему этой ночью, но, если хорошенько подумать, он выполнял свои прямые обязанности – с помощью подчинённых восстановил мир и порядок на вверенной ему земле. А главным по-прежнему здесь остаётся Станислав.
– Хорошо, – спустя несколько секунд сказал Журавель, вставая со стула, – пойду я.
Хозяин кабинета кивнул и вновь уставился в окно. Ему было, над чем подумать – предложение Зинченко, завтрашняя встреча с Юрой Бешенным, общая нестабильность в городе. Но всё по порядку. Сначала нужно было придумать речь, которую заботливый мэр будет провозглашать на центральной площади города перед горожанами, встревоженными ночными потрясениями. Подумав с несколько минут