В тот день Миле исполнилось ровно восемнадцать. Её красотой были охвачены десятки парней. Её взгляда желали сотни. А её улыбка была наибольшим подарком, который только могла преподнести кому-либо судьба. И хотя жила Мила в обычной старой хижине, красота её могла сравниться только с королевской.
Анатолий таки выбрал подарок, он подарил Миле золотое колечко с изумрудом. Оно стоило очень дорогого для него, чтобы его купить Анатолий копил целый год. Правда в начале он не знал, на что потратит эти деньги, но после встречи с дочерью все догадки и предложения отпали сами собой.
Это кольцо как будто было создано для Милы. Золото было схожим на переливающийся цвет её волос, а изумруд подчёркивал цвет её глаз. Такого подарка Мила ещё никогда не получала. Он был дорог не только из-за цены, он был дорог из-за того, что подарил ей его её родной отец.
Весь день они пели и плясали, наверное, это был лучший день рождения Милы. Но лишь потемнело, все начали укладываться спать. Отец предлагал Миле пойти к нему в магазин и переночевать там; всё-таки что-то терзало его изнутри, он хотел быть поближе к дочери, но Мила отказалась, как, впрочем, и Анатолий отказался переночевать возле берега моря. Он пошёл к себе и сразу уснул. Но странный сон снился ему. Ему снилась цыганка, та самая цыганка, которую он повстречал почти четырнадцать лет назад. Она была в той же юбке и платке, а глаза её, казалось, стали ещё темнее. Анатолий ворочался, холодный пот выступил на его лбу. Цыганка что-то неразборчиво шептала, но лишь одно слово было понятно, она повторяла его снова и снова: «началось».
В это же самое время Мила и Нина мирно спали у себя в хижине. Но вдруг поднялся страшный ветер, начался настоящий шторм. Волны становились всё выше и выше, море бушевало, оно будто пыталось доказать, что бывает не только ласковым, оно может покорить себе что и кого угодно, может оставить в живых, а может забрать жизни сотен людей. Мила проснулась: в их хижине было полно воды, она скрипела, дощечки плавали кругом, сильный ветер расшатывал её; Мила поняла – ещё секунда и хижина рухнет. Она пыталась криком разбудить Нину, но та не отзывалась, было темно и Мила не могла увидеть, где та была. Послышался сильный, пронзающий хрип: хижина начала рушится. Мила попыталась вплавь выбраться из неё, но уже на выходе её привалило бревном, она потеряла сознание. А внезапный шторм не умолкал: он полностью разрушил дом, а его обломки унёс в море вместе с телами. Лишь после этого он начал утихомириваться, как будто единственной его целью было стереть с лица земли эту хижину с её жильцами. Так ли это было – никто не знал. Главное, что шторм взялся ниоткуда, и так же внезапно ушёл.
Анатолий проснулся. Он был весь мокрый, губы его дрожали так, как и руки. Он тут же встал с кровати и начал метаться туда-сюда. Он принял решение: немедленно идти к хижине, к своей дочери, и больше не расставаться с ней весь этот год. Разные мысли крутились у него в голове, пока он бежал к берегу. Он забыл запереть магазин, но это ни сколько не волновало его. Когда он почти добрался до берега, начался рассвет. Вокруг стало светло, хотя солнце пока ещё не грело. Он добежал до того места,