чувствуя, как приятная теплая вода согревает его тело, на мгновенье забыл о всех невзгодах, случившихся с ним в течение последних двенадцати часов.
Радикальная психотерапия
Начало четвертого. В квартире Майкла стало гораздо чище, чем обычно – разбросанные прежде носки убраны в ящик, пустые коробки от пиццы покоились в урне, сам Майкл побрился, зачесал назад свои непокорные волосы и выглядел гораздо свежее. Майкл хотел предстать перед матерью в лучшем свете. «Если у нее действительно серьезные проблемы, – грустно думал Майкл. – то я хотел бы, чтобы она запомнила меня именно таким».
Раздался звонок. Майкл поспешил открыть дверь.
– Привет, – Майкл обнял мать и придержал дверь, чтобы она могла пройти. Мать внимательно оглядела сына, сын так же внимательно смотрел на мать.
Она здорово исхудала. Седых волос на голосе прибавилось, они поредели, их русый цвет стал блеклым. Мешки под глазами свисали вниз, взгляд был несколько отстраненным. Майкл почувствовал как защипало в глазах, вместе с тем он вспомнил последнюю их встречу, которая окончилась неприятной ссорой. Возникло неловкое молчание.
– Давай я тебе кофе наведу, – предложил Майкл, провожая мать в гостинную.
– Лучше чай.
– Чая у меня нет.
– Мне кофе нельзя, у меня гипертония.
Майклу стало стыдно: ему нечего было предложить приехавшей матери. Он стал копаться в холодильнике в поиске чего-нибудь съестного. Амалия снисходительно смотрела на старания сына.
– Стакан воды, если можно, я не голодна, – сказала она.
Майкл поспешил выполнить просьбу, налил в кружку воду из-под крана. Мать скептически посмотрела на содержимое кружки и дрожащими пальцами поставила ее на стол, едва не опрокинув. Майкл, заметив это, встревожился. «Тут явно не только гипертония» – подумал он.
– Чем ты болеешь? – прямо спросил Майкл.
– Только сильно не переживай, хорошо? – слабо проговорила мать. – Уже ничего исправить нельзя. Я не хотела тебе сообщать, но скрывать это бессмысленно, тебе Клод и так все бы рассказал…
Амалия сделала паузу. Майкл молчал, опасаясь, что услышит самое худшее…
– У меня рак желудка. Неоперабельный.
Майкл почувствовал, что его внутренности скрутило невидимой рукой. В его груди образовалась пустота. Сказанное не сразу уложилось в его голове…
Но сознание Майкла, на удивление, оставалось ясным. Казалось, прошла вечность, прежде чем Майкл тихо произнес:
– Когда это началось?
– Где-то год назад.
– И все это время ты мне ничего не говорила?
– Я не хотела тебя расстраивать. Я и… и мужу не сразу сказала об этом, Клод тоже не сразу узнал, а ты… ты живешь отдельно, не общаешься с нами, я думала, что будет правильным ничего не говорить об этом, но ты… ты же мой сын, ты должен знать об этом.
Майкл молчал, он не знал, что ему сказать.
– Но все