опять же на небе стена океана.
Он не обо всём сказал. Благодаря оптической штуке, как в Глобусе с лестницы, всхолмия вод виднелись неплохо. Вода стояла горами, и то не были волны.
Тень, похожая на смутившую их тучку, ещё раз перекрестила небо у подножия гор. В искусственный выпуклый и затемнённый влезшей веточкой купленный глаз тень рассмотреть не удалось – тороплива.
К слову, эту тень хорошо рассмотрели всё же. Два зрителя, из которых один был брошенный Глобус. Глобус удивился и записал в своём сердце память о происшествии. Ему бы не составило труда сообщить о своём впечатлении туда вниз, куда убежал его дорогой друг командир, если бы командир не вывалился из Глобуса, не успев позаботиться о системе обратной связи. Поэтому Глобусу не оставалось ничего, как просто оставить увиденное при себе. Второй наблюдатель смотрел без эмоций и, скорее, благосклонно.
Что ещё можно увидеть с высоты восемнадцати плюс минус километров? Да много чего. Кресты и колёса, но это могло быть мороком, обманом. На просторном плато бродили животные. Ниже этажом то ли ласточкины гнёзда, а может, и поселение более крупных существ. Курится дымок?
Ас попрятал повсюду свои ценности. Пистолет он так ей и не вернул. Шанни помнила и про второй. Они все втроём спасли ей жизнь, и от этого помучивало престранное чувство – и неприятно, конечно, до того, что хочется броситься на него и драться за своё до последнего… и ещё какое-то, которое лучше не определять словами – запутаешься. Словом, нервы Шанни были натянуты не хуже мифических струн вселенной, которых они так и не увидели во время путешествия.
– Ты смотри, не делай, как тот. – Хмуро предостерегла она и сделала жест, будто почёсывает подбородок.
Ас серьёзно пообещал, что не будет. Видать, он понял, что у неё на душе творится.
Она глянула на упрятываемый бинокль, вспомнила о десятикратном увеличении действительности. Сегодняшний день был увиден в эти линзы.
Померещились дни на Эриду… годы… объяло ужасом – они же на другой, чёрт… на другой они планете! Шанни, даже она, так далеко не выезжала
Билл, так тот вообще – домосед. Кажется – мне нравится, это «кажется» – и вообще всю-то свою жизнь провёл в окрестностях столицы, вокруг да около обсерватории. Сколько годков? И где тот Билл? Ну, не считая служения в том заведении, где надобно то и дело топить котлы.
Она оглядывалась… степь, значит. Лес и море, хребты гор: всё, как полагается. А там значит, дюны… что-то потянуло её взгляд туда, где, по уверениям Аса, плавали волны золотого песка.
Высадка Билла. Так это будет называться в памяти Билла. Он почему-то вспомнил про кота в эту последнюю минуту полёта перед приземлением. Билл, пока падал, заснул, и ему приснилось, что ему сказали: «Каждый писатель думает, что возле него сидит лев».
Он сообразил, что это древнее название леану. И проснулся в необыкновенной воде по грудь… нет, по горло… нет…
Тьфу… он сплюнул.
Скосив глаза, увидел, что это не вода, а песок. Жутко много песка,