Александра Нюренберг

Глобус Билла. Третья книга. Бык


Скачать книгу

месте, вскидывала колени, будто танцевала модный этнический танец и хлопала себя мощными лапами там и сям, наполовину всякий раз исчезая в золотой дымке.

      Устав бороться с залежами молекулярной памяти Эриду, беспечный Билл напоследок негромко выругался. Степень громкости была продиктована не этическими нормами, а тем, что и во рту у него достаточно сбереглось планетарного кода.

      Он счёл необходимым оглядеться, желая найти зрителей своей несдержанности. Оказалось, что ругательство на чистейшем нибирийском языке тут, в колонии, имело силу заклинания.

      Вдали, в конце своего пути Биллу примерещился, и тотчас вполне отчётливо увиделся – когда чуток рассеялся проклятый дым, – чудовищных размеров дом, вписанный в пространство несколько своевольно, как это делают художники, не озаботившиеся соблюдением нибирийского реализма.

      Замок был врисован в скалу, или скала некогда сама пожелала стать частью замка, неясно. Впрочем, это странноватое дело наличествовало, как и сказано, далеко. Можно будет поразмышлять… а может, и не нужно размышлять, а следует приблизиться и разглядеть.

      Среди шапочек любопытствующих холмов, не покидающих дорогу и торопящихся по обочинам, верхушка замка, как показалось Биллу, агрессивного вида, врезалась в голубое, без всяких тонкостей, небо.

      Шёл, вероятно, одиннадцатый час. Поздно для невинного утра и рано для роскоши дня. Время тоже пошутило. Ужинали они вчера этими чудесными котлетами, а вывалился он в панировку пару часов назад. Билл поправил на плече достояние Шанни, а на груди у него в кармашке шевельнулся, зашелестел краешек бумаги.

      Билл вспомнил. Не сбрасывая рюкзака, он вытянул из кармана обрывок карты, которым так утешил и развлёк командира, страдающего от насморка.

      Карта цветная и небрежная, и весьма вольная для карты: на ней поместились и кусок лужайки среди звёзд и бок Эриду. Дорога вела с неба на землю, или обратно. Масштаб самый фантастический. Билл, как и положено исстрадавшемуся и желающему пить путешественнику, с досадой повертел её в терпком воздухе. Сквозь карту светил круг солнца.

      Дорога протоптана так давно, что, наверное, и на пылающем ядре в глубине мира напечаталась бороздка. Белые облака, явно воспользовавшиеся найденным на антресолях прибором для накручивания кудрей, зависли, как непродуманная программа для первобытного Мегамира.

      Милый сердцу вереск встретил Билла у дороги. Сначала группами граждан, потом семейками, занявшими целый многоквартирный дом, и целым родом, отвоевавшим степь для себя. Это растение вполне бы могло расти на Привале. Что-то вроде теплящегося и расторопно разгорающегося огня.

      Тут Маленький Народец пел свои песни. Какой такой Маленький?

      Биллу вспомнилось то, что рассказывал Энкиду. Научный руководитель экспедиции изрядно наплёл им сказочек.

      Какие-то там упоминались – невысокие и очень красивые, ладные с мелодичными голосами. Помнится, им присуще несколько