почти добрались.
Коридор закончился, они прошли через магнитные стеклянные двери и оказались в блестящем приёмном терминале. Пока Вайс оглядывался по сторонам, Кежич пообщался в регистратуре с миловидной блондинкой в форменном халатике и уверенно увлёк Яна к лифту.
– Кабинет заведующего на пятом этаже, – шепнул он, – Не думаю, что нас там ждут с распростёртыми объятьями, но, надеюсь, чтобы прорваться, нам не придётся брать в заложники секретаршу!
3.
У заведующего отделением карантина было отдуловатое круглое лицо с неприятными прожилками тонких синих капилляров на щеках, редкие жидкие волосы, едва прикрывающие лысую макушку и толстая морщинистая шея.
Он сидел в кресле за большим столом и сосредоточенно крутил старый чернильный стилус между пальцами, пока Кежич излагал их с Вайсом полномочия.
– А что тут неясного? – хриплым голосом произнёс он, когда Мирослав замолк.
– Ровным счётом ничего, – сухо сказал Вайс. Недоброжелательность заведующего раздражала. – Но существует предписание, что официальные лица, вне зависимости от занимаемой должности обязаны всячески способствовать деятельности сотрудников управления службы Космической Безопасности, и в особенности представителям её Отдела Дознания, – он небрежно указал на себя пальцем, – В противном случае…
– Я и не собирался вам препятствовать, – поспешно сказал доктор Моррис, – Я к тому, что случай довольно заурядный.
– Заурядный? – вклинился Кежич, – То есть вы постоянно наблюдаете таких пациентов?
– Каких таких? – снова ощетинился заведующий, – Налицо острое психопатическое расстройство, обусловленное синдромом Гауди-Михельсона. У космолетчиков такой синдром не редкость!
– Всё так просто?
– Насколько я могу судить по анамнезу и предварительному осмотру – да.
– Вот и чудненько, – Вайс улыбнулся через силу. – Как только мы в этом убедимся лично, остальное превратится в пустую формальность.
– А у вас есть медицинское образование? – не без доли ехидства поинтересовался доктор.
– Послушайте, док, – Кежич перешёл на панибратский тон. – К чему эти сложности? Давайте решим вопрос к всеобщему удовлетворению. Было бы из-за чего идти на конфронтацию, а?
– Ваши допросы могут повлиять на процесс лечения, – упрямо отозвался Моррис. – В таком состоянии больные в большой степени подвержены внешним воздействиям. К тому же, наверняка, негативным.
– Это будет не допрос, а беседа, – поправил Вайс.
– Ну-ну, знаем мы ваши методы… – заведующий рассеяно постучал стилусом по поверхности стола. – Нет, не поймите меня неправильно, я вовсе не намерен препятствовать вашим, так сказать… кхе-кхе…
– Нам нужно два отдельных кабинета. Общаться с фигурантами мы будем один на один, перекрёстно, – сказал Ян. – Никаких санитаров или медсестёр. Конфиденциально. Кроме этого – полный доступ к информаторию