самая эмоциональная. «Палаты» с застеленными к нашему приезду кроватями смотрелись более чем сумрачно. Футбольного поля я что-то на горизонте не приметил. Составив чемоданы на веранде, мы направились на обед, а потом по команде выстроились в шеренгу по двое. После чего Зло, как это редко, но все же случается в нашем лучшем из миров, было наказано. Появилась старшая воспитательница и сообщила вожатым следующее:
– Тринадцатый отряд? У нас получился перебор по детям… В двух палатах на двадцать восемь кроватей, ну хорошо, по две еще можно поставить. А ребят тридцать три… Одного надо куда-то как-то пристроить… перевести в другой отряд. Виктор, что вы скажете?
Тут, надо заметить, Виктору много времени на анализ сложившейся ситуации не потребовалось, и он, ласково, можно даже сказать «елейно», улыбнувшись, произнес:
– Слышь, ты, генеральский внучок… иди-ка сюда! – и, уже повернувшись к воспитательнице, добавил: – Вот. Андрей Кружков. Искренне рекомендую!
Воспитательница пошуршала бумагами и просияла:
– Кружков? А, ну так очень хорошо! Он же на год старше, оказывается… а в десятом отряде как раз есть свободные места. Андрюша, выходи из строя – где твой чемодан?
Кружков понуро вышел. Но история не закончилась.
– Да, десятый отряд… – продолжила старшая воспиталка. – Правда, там 71-й год рождения (мы – 73-й. – Прим. авт.), он там самый младший будет… Ребята, никто не хочет составить Андрею компанию в новом отряде?
Тут я не знаю, что на меня нашло. В конце концов, вопрос был поставлен в не самой жесткой формулировке – не «надо позарез, это приказ», а всего лишь «никто не хочет?». Возможно, сказались накачка и некоторый избыток патриотического воспитания на уровне «Сам погибай, а товарища выручай» и «Русские на войне своих не бросают», а также ложно понятое чувство локтя… не я же, в конце концов, заставлял его поливаться «Буратиной»… Но как бы то ни было – нашло, и я совершил, возможно, один из немногих мужественных и ярких поступков в своей жизни. Аналогичные примеры подобрать довольно сложно… еще раз я сам, лично, вызвался исполнить Петру Михайловичу песню, слова которой все вдруг позабыли, а я помнил. Исполнил сам, один, без ансамбля. Ну и еще женился, конечно, это да. Вот, пожалуй, и все, что приходит на ум… В общем, я культурно поднял руку и тихо сказал:
– Я…
– Ну вот и хорошо! Фамилия твоя как, чтобы я пометила?
И мы поплелись в десятый отряд. Вид встретивших нас десятилетних лосей, уже, ко всему прочему, самых настоящих пионеров, поразил меня в самое бешено заколотившееся сердце. Я понял, что совершил самую непоправимую ошибку в своей, которая, очевидно, так и останется короткой, жизни…
Судьба. Случай. Я часто говорю об этом и еще не раз скажу. Наверное, так было надо. Да, именно так. Зато я сразу узнал о лагерной жизни гораздо больше, чем узнал бы среди себе подобных