показалось бы тем же самым, что просто сидеть с человеком в абсолютно тёмной комнате и молчать.
Она спрятала подбородок в воротник водолазки и замерла взглядом на дымящейся на столе чашке с чаем. В глазах заметались искорки воспоминаний, каких-то переживаний… Я не стал дожидаться, что она ответит.
– Но оставим в сторону то, что было и как мы про это думали. Тут все относительно просто. Хуже дело с тем, чего не было. – я замялся, подыскивая слова.
– Ну например. Позавчера сюда приходил мой сменщик, дядя Толя. С племянником – Антошка его звали, пять лет ему, что ли. Они попросили меня помочь разделать пойманного в лесу оленёнка. Живое, теплое существо, из крови и плоти, как мы с тобой. С ребрами и мышцами, сухожилиями и прочим. Я не часто сталкиваюсь с этим и никогда не охотился – но вчера помочь было некому. Я справился с задачей, но в памяти хорошо отложился хруст ломающихся рёбер и то ощущение, которое рождает теплеющая в руках мышца – так похожая на мои собственные, на те, что в каждом из нас. А вечером, когда мы играли с племянником, я взял его в руки и вдруг почувствовал под теплой кожей такие же почти рёбра… и мозг, то бесноватое нечто, что сидит за кинопроектором наших мыслей… – я замялся.-… тут же подсунул мне картинку, где Антошка вдруг поменялся местами с этим несчастным оленёнком. Случайная, мерзкая фантазия, ничто, так называемый «блик» – но картинка была, и видеоряд был. Который потом можно вытащить, взломав коллектор – и что мы получим? Если просто показать его всем желающим, что это будет. Какие можно сделать выводы о человеке после такого маленького, леденящего душу ролика? Если достать её и показать – смотрите, о чём он думает?
Марина настороженно смотрела на меня.
– Да ладно тебе, я не маньяк и не монстр какой-то – решил снять напряжение я. – Просто у меня образное мышление хорошее, вот и всё.
– Ну ладно – она расслабилась, скинула тапочки и забралась на топчан с ногами, поджав их под себя. В комнате стало сразу как будто чуть-чуть теплее – настолько уютно смотрелась она, утонувшая в огромном меховом кресле, задумчиво покусывающая прикрывающий подбородок воротник… Но руки с груди не убрала.
– Ну это же совсем не то. Фантазия, вспышка… ты ведь никогда не сделаешь такого, да?
– Да конечно, не сделаю, это понятно… Только кому понятно? Зачем мне вообще была нужна эта нелепая, жуткая ассоциация? Самое ужасное, что вырванной из контекста она становится реальностью. Для кого-то абсолютной. Для тех, кто не станет разбираться в подробностях, или просто не знает, как появилась такая картинка.
Я встал и прошёлся по комнате, разминая затёкшие мышцы. Остановился возле гудевшей под напором пламени печки и втянул носом запах дыма – дерева, отдавшего свою энергию огню.
– Ты так смешно ходишь тут, всю щупаешь и нюхаешь – её голос искрился улыбкой, и я обернулся – она морщила нос, сдерживая озорной смех. – Как ребёнок!
Её