ночевали все его подчиненные: они же что-то собирались есть?!
А теперь ему надеяться можно было только на то, что в его кабинете где-то имеется холодильник – или просто хоть что-то съестное. В конце концов, в тех начальственных кабинетах, где ему довелось бывать, какая-то еда имелась.
Тут ожидания его не обманули: холодильник действительно в кабинете был. И в нем даже была еда – причем именно та, которую Стас предпочитал есть именно по вечерам. И даже молоко там было, а на холодильнике стояла хлебница со свежайшим бородинским хлебом. Ну и, конечно, на небольшом столике рядом с холодильником красовались электрический чайник, кофемашина, банка с кофе, несколько пачек любимых Стасом чаев, чашки с ложками и полная до краев сахарница.
Само по себе такое изобилие было совершенно необъяснимым, но Стас решил не отвлекаться на такие мелочи и просто наелся до отвала.
Место для спанья тоже удалось организовать весьма комфортно: два огромных сдвинутых кресла позволили ему даже почти вытянуться. Плед в наличии тоже имелся – как и огромная плюшевая подушка точно в цвет обивке кресел.
Теперь, если забыть о крупных неприятностях, тревожила его только одна мелочь: у него отчаянно саднил и чесался правый висок. Стас глянул в зеркало: и правда, на правом виске красовалось красное воспаленное пятно – почему-то в виде упавшей на бок восьмерки. Оставалось допустить, что в тех странных телесных событиях, коими закончилось его пребывание в любимой и привычной квартире, он как-то ободрал кожу на виске.
Интересно, а пластырь где-нибудь в этом идеально оборудованном кабинете имеется? А то сон на плюшевой подушке может оказаться не таким сладким, как хотелось бы…
Разумеется, пластырь нашелся: в верхнем ящике стола лежала большая аккуратная аптечка с трогательным красным крестом на крышке. Да уж, практически рай – за исключением полной непонятности…
Незнакомцы, дамы и сотрудники
…Наутро Стас проснулся от веселого шума в коридоре: сотрудники начали активно стягиваться к своим рабочим местам. Правда, оставалось неясным, что они там собираются делать – при их-то полной профнепригодности. Зато радовало другое: с дисциплиной здесь, видимо, все было в порядке, потому что все явились на рабочие места почти одновременно. Стас определил это по тому, что шум и топот в здании продолжались не больше десяти минут, а потом все стихло.
Он подождал еще немного и осторожно высунул голову в коридор. Там было пусто и безмолвно. Даже из-за дверей ближних лабораторий не раздавалось никаких звуков. Тогда Стас рискнул выбраться из своего убежища и на цыпочках направился к входной двери. По пути он даже слегка забавлялся: директор института, обремененный кучей научных заслуг (он же видел соответствующие дипломы и кучу собственных, ему самому неизвестных книг!) крадется к выходу, боясь привлечь к себе внимание восторженно поклоняющихся ему подчиненных.
Без