от меня взгляд. А я просто чувствовала пусть и маленькое, но признание себя настоящей.
Я никогда не позволяла себе полностью расслабиться и отдаться веселью. В детских играх я могла обронить слово, которое бы могло описать ситуацию, творившуюся у меня дома, а этого я допустить никак не могла. Окружающие, а особенно мои сверстники, должны думать, что у меня прекрасная семья, что родители меня любят и ценят, что у меня прекрасный дом и вкусный завтрак по утрам.
У меня случались регулярные провалы в мир фантазий. Я уплывала на корабле своей мечты в другой мир, туда, где не нужно притворяться, строить из себя непонятно кого, где можно жить спокойно и не бояться каждого шороха. Я грезила наяву и во сне, лишь бы хоть как-то избежать того хаоса, что творился в моей семье. Иногда мне хотелось сбежать из дома. У меня даже была парочка неудачных попыток. Каждый раз я разбирала свою сумку с надеждой, что мои родители сказали мне правду: они больше не будут пить, ведь мой поступок действительно их остановил. Я им верила. Но через несколько дней они забывали о своем обещании, обо мне и о моей сестре, и напивались до посинения.
Если что-то шло не так, то я знала: если бы я поступила иначе, если бы я подумала заранее, то все вышло бы по-другому. Я постоянно была не уверена в себе. Я пыталась скрывать этот страх от других людей, чтобы угадать наверняка, как было бы лучше.
Вскоре меня начали ловить на вранье. Каждое событие я приукрашивала маленькой ложью, которая, как казалось мне, способна исцелить настоящее. Кто-то может контролировать этот процесс и знает, когда и в какие моменты он начинает сочинять. Я же это вообще не замечала. То, что было придумано мной, оказывалось для меня самой настоящей правдой. Убедить себя в чем-либо – дело пяти минут. В моем выдуманном мире было так, как того хотела я, там было безопасно. Я чувствовала себя самозванцем, человеком, который не заслуживает счастья, не заслуживает доброго слова или даже легкой улыбки. Постоянный страх быть разоблаченным лишает человека радости бытия и отбирает у него массу энергии. С возрастом я становилась все более и более опустошенной.
Когда мне было 12 лет, мои родители сильно напились, посадили меня в машину и отвезли в лес. Они посмотрели на меня дикими, злыми глазами и приказали никогда не попадаться им на глаза. Я бродила по лесу около трех суток, прежде чем смогла выйти на дорогу. Меня определили в детский дом, дали новую фамилию, так как от сильнейшего стресса я не могла вспомнить настоящую, да и до сих пор ее не помню – так и живу. Где моя сестра, выяснить не удалось. Обо мне вообще ничего не известно. Я могу опираться только на остатки памяти, да и то, возможно, что это мир моих фантазий, не имеющий ничего общего с реальностью.
Так детство оказалось для меня своего рода тюрьмой, надзирателями в которой были мои родители, отец и мать. Моя душа не имела никаких прав, а главное – сил, чтобы переступить через эти границы. Она