как красиво!» – сказал он, уставившись на лужицу бензина на парковке зоопарка. Но сейчас у них нет времени. Она тянет его за руку, и он послушно идет за ней, продолжая какое-то время смотреть на выдру. Когда они поднимаются на деревянный мостик, по обеим сторонам которого на воде видны лилии, она жалеет, что никто больше не спешит к выходу. Им и раньше доводилось идти по тропе в одиночку. В вечерние часы они часто идут к выходу одни, но сегодня они оказались здесь позже обычного. Джоан прибавляет шаг.
– Давай наперегонки! – предлагает она.
– Нет.
– А вприпрыжку?
– Нет, не хочу.
И он плетется по тропе.
Иногда ей кажется, что его нежелание что-либо делать прямо пропорционально ее энтузиазму. Он еле-еле идет по мосту, отмахиваясь от комаров или таращась на пеструю лягушку. Потом останавливается и чешет себе подбородок. Джоан пытается поторопить Линкольна, и он хмурится. По выражению его лица она догадывается, о чем он сейчас попросит.
– Возьми меня на руки, – произносит он.
– Я не могу нести тебя всю дорогу до машины. Ты уже такой тяжелый. – (Он выпячивает губы.) – Вот мое условие, – говорит она, пока ситуация еще под контролем. – Я возьму тебя на руки, когда мы дойдем до пугал. Если будешь умницей и дойдешь до пугал.
– Ладно, – соглашается он, хотя голос его немного дрожит, губа выпячивается сильнее, и он начинает хныкать, шагая с ней в ногу.
Она предполагала, что он может заплакать. Но в целом он принял ее условия. Возможно, через несколько секунд он и заплачет, тогда его следует отвлечь разговором о шлеме Тора или глазной повязке Одина. Возможно, он заплачет еще громче, и она сдастся и возьмет его на руки, потому что он, не жалуясь, прошел на своих маленьких ножках большой путь. А может быть, он не перестанет реветь, но она проявит твердость и заставит его пройти весь путь до машины, потому что не хочет, чтобы он превратился в одного из тех детей, которые устраивают истерики.
В этом и состоит воспитание: система сдержек и противовесов, догадки и предположения, соотношение затрат и результатов.
Над водой повисает стрекоза, а потом устремляется вниз. Цапля пробирается по кромке воды. Деревянные мостки петляют среди деревьев и дикорастущей травы.
Линкольн успокаивается, и Джоан уверена, что он напевает себе под нос боевую песню «Джорджия бульдогс»: «Слава, слава старой Джорджии!», хотя сразу переключается на песню «Тексас лонгхорнс». В их семье нет фанатов ни одной из этих баскетбольных команд, но Линкольн впитывает в себя воинственные песни точно так же, как супергероев и злодеев.
Он собиратель. Он накапливает.
Сквозь деревья Джоан видит конусообразный навес карусели, белеющий на фоне голубого неба. Они проходят мимо забранного сеткой вольера с одноногим орлом и вольера с почти невидимой сеткой для пары белых цапель. Повсюду поваленные сухие стволы, офиопогон, или ландышник, и зеленовато-желтые водоросли. Она подходит к склонившейся ветке, и один из ее листьев отделяется, превращается