в коридор, заперла дверь и повернулась дернуть за ручку. Взгляд ее упал на табличку с названием апартаментов, прикрепленную к отполированному кедру.
– «Цирцея», вот как? – произнесла она с усмешкой. – Какая безвкусица!
С другой стороны…
Улыбнувшись каким-то своим мыслям, Эдвина повернулась в сторону лестницы и с некоторым замешательством заметила, что на площадке кто-то стоит и явно наблюдает за ней. А, это та высокая молчаливая дама, Хелен. Зачем она здесь? Не очень приятно сознавать, что тебя застали с глупой улыбкой на лице. Черт бы побрал эти ковры! Вообще не слышно шагов.
Она быстро прошла по галерее, повернула направо и, оказавшись рядом с Хелен, весело кивнула.
– Забавно! Надо же так назвать комнату, – решила Эдвина объяснить: уж лучше так, чем дать этой даме повод думать, будто у нее не все в порядке с головой.
Хелен кивнула, вцепившись крупными руками в перила балюстрады.
– «Цирцея»! – продолжила между тем Эдвина, разглядывая довольно помятую, горчичного цвета юбку собеседницы и едва справляясь с желанием поправить собственную серую, безукоризненно отглаженную. – Но учитывая, что я считаю большинство мужчин настоящими свиньями, возможно, эта комната подходит мне больше других.
Она своей шуткой попыталась вызвать у Хелен улыбку, но ее бледное лицо оставалось таким же безучастным.
«О боже, – подумала Эдвина. – Да что с ней такое? Пожав плечами, она коротко кивнула и пошла вниз. К ее удивлению, Хелен догнала ее, и они вместе по покрытой ковром лестнице спустились в мраморный холл. До этого Хелен не произнесла ни слова, но тут остановилась и, посмотрев в сторону освещенной гостиной, где их ожидали остальные, отрывисто спросила:
– Вы верите, что эта журналистка явилась сюда на общих основаниях?
Эдвина нахмурилась.
– Для нее же лучше, чтобы было так.
На лице Хелен не отразилось никаких эмоций, когда она произнесла:
– Я бы ни за что не поехала сюда, если бы знала заранее, что здесь будет… кто-нибудь вроде нее.
– И я. Да и кто бы поехал?
Хелен, похоже, это всерьез озаботило.
– О… думаю, что некоторые были бы не против, – произнесла Хелен наконец. – Кое-кто даже мог бы обрадоваться: попасть на телевидение, в газеты. Ведь есть же такие, кто любит подобную шумиху, разве нет? Для кого-то это единственный шанс хоть как-то заявить о себе.
Эдвина пожала плечами, почему-то еще острее ощутив неловкость. Услышав за спиной какой-то шорох, она быстро повернула голову и увидела Уильяма, молодого секретаря Марго. Он неподвижно стоял в дверях кабинета на противоположной стороне холла и смотрел на них. Его глаза оставались в тени, но рука, прижатая к губам, была хорошо видна. Другой рукой он крепко сжимал дверную ручку, словно был не в силах пошевелиться. Уильям не проявлял ни малейших признаков, что заметил их, – просто стоял там и молча смотрел, устремив взгляд в пространство.
Эдвина