решительно гавкнул, выразив таким образом полное согласие с позицией товарища.
– Лучше бы просто сказали, что Базилио понравилось с вами играть, и он упросил вас остаться, – проворчал я. – А повара пришли в восторг от того, что хоть кто-то в этом доме согласен есть их стряпню и твердо пообещали с утра до ночи пичкать вас деликатесами. Это был бы честный разговор. И я бы все равно сказал «да», потому что я и правда излишне мягкосердечен. Этого у меня не отнять.
– Ну видишь, все улажено, – бодро сказал Дримарондо, обращаясь к Базилио. – А ты переживал: «Не разрешит, не разрешит»…
– Когда моя жизнь окончательно станет невыносимой, пойду проситься к тебе в Орден, – сказал я Шурфу. – У вас же там каждому послушнику отдельную комнату дают, правда?
– И посторонних, включая детей и домашних животных, приводить туда строго запрещено, – кивнул он. – Очень предусмотрительно! Тот, кто когда-то придумывал Орденский устав, хорошо понимал, ради чего люди отказываются от мирской жизни.
– Представляешь, ни одного заката еще не было, – сердито сказал мне Джуффин.
Вообще-то в два пополудни подобные сетования звучат довольно смешно. Но мне было совсем не до веселья.
– Думаешь, все кончено? – спросил я. – Мы не успели?
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Времени прошло совсем немного. Ну и потом, сновидцу вовсе не обязательно умирать, чтобы исчезнуть из нашего поля зрения. Он может просто мирно проснуться у себя дома – в любой момент. Вдруг рядом с ним оказался толковый знахарь? Или сам решил, что хватит с него. Всякое случается. Жаль только записку нам не оставил, гадай теперь, как у него дела.
– Слушай, а может, он просто устал после вчерашнего выступления? Представляешь, сколько сил ушло на эти ветры?
– Да почти нисколько их не ушло, – поморщился Джуффин. – Он же не колдует в поте лица, а просто видит сон. Во сне все легко удается. С другой стороны, в твоих словах есть здравое зерно: после такого грандиозного шоу обычный несвоевременный закат может показаться скучной ерундой. Хочется снова устроить что-нибудь невероятное, а в голову ничего не приходит. Думать-то во сне как раз гораздо трудней, чем действовать. Особенно сочинять.
– Наяву тоже не сахар, – заметил я. – Я вон вчера пытался придумать, что бы такого интересного натворить. И вместо гениальных идей в голову лезла полная ерунда.
– Погоди. А ты-то зачем придумывал? – изумился Джуффин. – Тоже собираешься заснуть покрепче и устроить нам веселую жизнь?
– Нет. Я собираюсь устроить веселую жизнь наяву. Не засыпая. Но пока не придумал, как она будет выглядеть. Поэтому и с тобой не спешил советоваться – не о чем пока.
– Ладно, не советуйся. Но все-таки поясни причудливый ход своей мысли. А то совсем изведусь.
– На самом деле это причудливый ход мысли сэра Шурфа, – улыбнулся я. – Он подсказал мне, что поэты обычно интересуются чужими стихами даже больше, чем аплодисментами собственным. Поэтому, может быть, имеет смысл ловить нашего художника