мастер волен выставлять или не выставлять свое имя на изделии, то и типографщик волен печатать книги с обозначением или без обозначения своего имени на них….
…Точно так же нет особенных законов и наказаний для книгопродавцев… Как без всякого разрешения открывается чайный магазин или мелочная лавочка, точно так же и книжная лавка.
Что касается писателей, сотрудников, редакторов, собственников статей, газет, журналов и книг, они также считаются обыкновенными людьми, вовсе не заслуживающими такого великого внимания со стороны законодательства и администрации, чтобы обращаться с ними по каким-нибудь особенным правилам, чем с другими людьми. Как и всякие другие люди, они могут совершать действия, противные закону… Например, человек может оклеветать или обесславить какое-нибудь лицо разными способами, распуская исподтишка изустные слухи, или…рассылая письма; если есть закон, достаточный для наказания клеветы, для уменьшения охоты к ней, для восстановления чести оклеветанного лица во всех этих случаях, – то считается, что этот закон достаточен для достижения той же цели и при совершении клеветы посредством печати».
Чернышевский дал эту картину полной свободы зарубежной печати более ста лет назад. С тех пор юридическая свобода печати достигла своего возможного предела. Ни в одной западноевропейской стране нет предварительной цензуры. Пятая статья конституции запрещает цензуру в ФРГ. В США вообще нет особых законов о печати, так как первая поправка к Конституции запрещает Конгрессу принимать какие-либо законы, ограничивающие свободу печати и слова. Цензура кино (весьма слабая) в США иногда имеет место, поскольку Верховный Суд определил кинематограф как средство времяпрепровождения, а не выражения общественного мнения. В некоторых случаях теле- и кинокомпании принимают соглашения о самоцензуре – главным образом, по нравственно-этическим вопросам (секс, насилие и пр.). Ряд влиятельных организаций занимается цензурой школ и учебников. Обязательной силы их решения не имеют.
Разумеется, политическая и юридическая свобода зарубежной печати не исключает ее экономической несвободы и возможности идеологического давления государства и правящего класса. В остроумном рассказе одного американского писателя говорится о племени ляп-ляп, в котором все важные вопросы решались демократическим путем: при голосовании полагалось трубить в золотые трубы, и принималось то предложение, в чью пользу трубы пели громче всего. Поскольку золотые трубы были лишь у трех-четырех самых богатых людей племени, только они практически и вершили дела. Издательства, газеты и журналы тоже принадлежат богатым людям, и поэтому класс, который господствует в экономике, господствует и в печати. И, тем не менее, его господство не монопольно, не абсолютно и не однородно. Свобода печати предоставляет возможность иметь свободу высказывания любых политических партий, религиозных и политических групп, отдельных лиц. Ни один писатель