Никитенко. – Администрация в хаосе; нравственное чувство подавлено; умственное развитие остановлено; злоупотребление и воровство выросли до чудовищных размеров». Так подтверждается еще одна нехитрая мысль: чем хуже управляется страна, тем жестче в ней контроль над мыслью.
Смерть Николая I повлекла за собой некоторую либерализацию цензуры. В 1855 году негласный комитет Бутурлина был упразднен. Одной из мотивировок такого решения было то, что «в писателях и цензорах окончательно водворена та весьма действительная уверенность, что над ними всегда, неусыпно, неослабно действует глаз правительства». В докладе комиссии по этому вопросу отмечалась также неэффективность цензурных стеснений, поскольку распространяется рукописная литература, гораздо более опасная, ибо она читается с жадностью, и против нее бессильны все полицейские меры».
Борьба противодействующих общественных сил в период подготовки реформы, освобождающей крестьян, неоднократно вызывала в эти годы усиление реакции и обострение цензуры. Правители «помешались на том, что все революции на свете бывают от литературы, – иронически замечает Никитенко в дневнике, – они не хотят понять, что литература только эхо образовавшихся в обществе понятий и убеждений». И он же делает следующую запись: «Никакая сила не в состоянии уследить за тайно подвизающейся мыслью, раздраженною и принужденною быть лукавой».
Примером такой «лукавой мысли» был роман Чернышевского «Что делать?», разрешенный цензурой в 1863 году. Любопытно, что разрешение было дано в тот момент, когда автор романа находился в Петропавловской крепости и считался государственным преступником. Можно ли было представить себе нечто подобное при советской власти?
В 1865 году николаевский устав был наконец отменен. Вместо него были введены «Временные правила» о цензуре – фактически новый устав. Предварительная цензура для большинства столичных органов печати отменялась. Вводилась карательная цензура в виде предостережений, административных взысканий, временной приостановки выпуска издания или полного его запрещения. В составе Министерства внутренних дел было организовано Главное управление по делам печати, которое и руководило цензурой.
Некрасов откликнулся на отмену предварительной цензуры поэмой «Газетная» и «Песнями о свободном слове». Герой поэмы типографский рассыльный Минай весьма доволен:
«Баста ходить по цензуре!
Ослобонилась печать,
Авторы наши в натуре
Стали статейки пущать».
Однако «Песни» кончались благоразумным призывом:
«Оправдаться есть возможность,
Да не спросят – вот беда!
Осторожность! Осторожность!
Осторожность, господа!»
Призыв не был лишним. Несмотря на заметное послабление цензуры, преследования печати не прекращались. Примером тому служит хотя бы закрытие журнала того же Некрасова (уже умершего) и Салтыкова-Щедрина «Отечественные записки» (1884 год). За 40 лет (1865–1905 годы) печать