вот также мисс Ропер, хотя бы так свободно и не следовало говорить о барышне, но почему же не допустить, что и она влюблена.
– Говорите, пожалуйста, о себе, мистрис Люпекс, – сказала Амелия.
– Мне кажется, я ничего худого не сказала. Напротив, если вы не влюблены, то у вас весьма черствое сердце, если бы явился человек с искренней любовью к вам, я уверена, вы бы его не оттолкнули от себя. Ах боже мой, кажется, это шаги Люпекса? Что может принести его домой в такую пору? Если он пьян, то верно явится сердитый, как зверь.
Мистрис Люпекс вышла в другую комнату, и приятная беседа нарушилась.
Нельзя не сказать, что ни мистрис Кредль, ни мистрис Имс не поместили бы своих сыновей в Буртон-Кресценте, если бы знали, каким опасностям подвергались молодые люди. Тот и другой были ветрены, и при этом каждый из них ясно видел ветреность другого. Не далее как за неделю Кредль весьма серьезно предостерегал молодого своего друга против хитростей мисс Ропер.
– Клянусь Георгом, Джонни, ты запутаешься с этой девочкой.
– Надобно же когда-нибудь испытать и это удовольствие, – сказал Джонни.
– Да, но, пожалуй, можно дойти до того, что потом и не выпутаешься. Я не понимаю, где ты был и в своем ли был ты уме, давая письменное обещание жениться на ней?
Бедный Джонни не отвечал на это тотчас, хотя Амелия действительно владела таким документом.
– Где я был? – спросил Джон. – Конечно, в числе нарушающих обещание.
– Или в числе жертв брачного союза. Мне кажется, что если ты дал такое обещание, то должен его выполнить.
– Быть может, и выполню, – сказал Джонни. – Впрочем не знаю. Надо еще подумать, что человеку следует делать в подобном случае.
– Однако между вами ничего такого не было?
– О, нет!
– Будь я за твоем месте, Джонни, я бы ее бросил. Оно, конечно, интрига – вещь приятная, но вместе с тем и опасная. Ну, что было бы теперь с тобой, если бы такая госпожа была твоей женой?
Таковы были предостережения Кредля, которые он давал своему другу. В свою очередь, Имс, отправляясь в Оллингтон, отвечал приятелю тем же участием. Они вместе отправились на станцию железной дороги, и там, прохаживаясь взад и вперед по дебаркадеру, Джонни предлагал свой совет:
– Послушай, Кодль, дружище, ведь ты наживешь себе хлопот с этой мистрис Люпекс, если не остережешься.
– Я буду осторожен. Поверь, что нет ничего безопаснее, как маленькая интрига с замужней женщиной. Разумеется, ты не думай, между ней и мной нет ничего такого.
– Я вовсе об этом не думаю. Но она постоянно говорит, что муж ее ревнив, а если он расходится, то может выйти скверная история.
Кредль, однако же, думал, что тут не было ни малейшей опасности. Его любовь к мистрис Люпекс была чисто платоническая и беспорочная. Что касается до того, чтобы зайти далеко в этой интриге, его правила, как он уверял своего приятеля, были слишком благородны. Мистрис Люпекс была женщина с талантом, ее, казалось, никто не понимал, и потому он находил некоторое удовольствие в изучении ее характера. Да,