захламленные берега Смоленки. Черная, густая, зловонная вода. Полусгнившие, покрытые мазутом бревна и полузатопленные дырявые лодки. Смоленское кладбище. Покосившиеся кресты и вывороченные из земли плиты склепов. В некоторых местах надгробия сплошь разрушены, будто прошел здесь бульдозер. Кладбищенская церковь. Служба уже кончается. Молодой рыжебородый священник. Два десятка старушек в белых платочках. – Христос воскресе! – громогласно восклицает батюшка. – Воистину воскресе! – нестройным хором вторят старушки. Электричество гаснет. Церковь пустеет. Вспомнилось: лет 40 тому назад зимой был я впервые в этой церкви с родителями – гуляли мы по кладбищу и забрели в храм погреться. В правом приделе на скамьях стояли два гроба с покойниками, и я очень испугался. Тогда, до войны, на Смоленском еще хоронили. Покидая кладбище, заметил у ворот памятную доску: «Здесь, на Смоленском кладбище, похоронена няня Пушкина Арина Родионовна». Могила няни утеряна, но доску всё же повесили.
Сегодня было как-то особенно тяжко моей душе, как-то особенно бесприютно.
27.4
Всю прозу можно разделить на две категории: на прозу изобразительную и прозу концептуальную.
К первой категории следует отнести Вальтера Скотта, Бальзака, Стендаля, Флобера, Диккенса, Тургенева, Толстого, Чехова, Бунина, Золя, Мопассана, Голсуорси, Хемингуэя, Ремарка. Ко второй – Рабле, Сервантеса, Свифта, Вольтера, Эдгара По, Гюго, Гоголя, Достоевского, Салтыкова-Щедрина, Леонида Андреева, Платонова, Булгакова, Набокова, Андрея Белого, Джойса, Пруста, Кафку, Камо. Почти вся серьезная проза XX столетия концептуальна.
30.4
В распивочной двое уже пьяненьких мужичков «соображают на троих». В поисках третьего им не везет – все отказываются. А у мужиков только два рубля – на бутылку не хватает. У одного лицо сплошь малиновое, только уши, как ни странно, бледные. У другого лицо пятнистое: по желтому, шафранному фону – пурпурные пятна. В смысле колорита – весьма приятные мужички.
1.5
Мне подарили фотографию Вяльцевой. Милое, спокойно-задумчивое, какое-то домашнее и будто бы давно знакомое лицо. Чистый высокий лоб. Брови крутыми дугами разлетаются от переносицы к вискам. Светлые, видимо серые, глаза. Тонкие ноздри. Красивого рисунка рот. Мягкие линии щек. Нежный, округлый подбородок. Она сидит на стуле с высокой спинкой, сидит чуть боком, опираясь о спинку левым плечом и, судя по наклону торса, положив ногу на ногу. Руки сложены на коленях, но кисти рук не видны – в фотографии они не поместились. На ней белая кофточка с узкими кружевными прошивками и с высоким, плотно облегающим шею воротничком, и темная, видимо шерстяная, юбка. В ушах крупные бриллиантовые серьги, на шее нитка жемчужных бус и тонкая золотая цепочка с брелоком, похожим на небольшую медаль, на груди у воротничка бриллиантовая брошь в виде полумесяца. На той, первой фотографии, что украшает футляр для пластинки, драгоценности другие. Судя по всему Анастасия Дмитриевна любила роскошь и наслаждалась столь неожиданно свалившимся на нее богатством. Слегка подвитые пышные волосы (наверное, каштановые) подобраны