одной мысли о том, что он и его новая подружка начнут убирать в квартире и выбросят письмо на помойку, мне становится дурно. Что же делать? Я должна поговорить с Эмили. Она что-нибудь посоветует. Но без телефона я не смогу сегодня с ней связаться. К тому же я думаю, что она проводит воскресенье с очередным кандидатом в бойфренды, с которым познакомилась в театральном клубе. Значит, придется отложить до завтрашнего утра.
Я встала еще до рассвета. Нужно было хоть чем-то себя занять, чтобы не думать о письме. Я бродила из комнаты в комнату, усаживаясь прямо на пол и изучая каждый уголок, – искала способ почувствовать себя здесь дома. Подруга моей сестры позволила все поменять, но на это не так просто решиться. Думаю, одну из комнат придется превратить в мебельный склад. Я отнесу туда всю ее мебель, включая этот большой диван. Мой старичок, конечно, затеряется в бескрайней гостиной, но с ним мне будет уютнее.
Меня не покидает ощущение, что я начинаю новую жизнь. Я впервые буду жить одна и сама принимать все решения. До сих пор мне не доводилось этого делать. Из маминого дома я отправилась в интернат, а получив диплом, сразу встретила Хьюго. Я чувствую сладостную дрожь свободы и в то же время страх перед одиночеством. Что я буду делать со всем этим пространством и со всей этой свободой? Создавать уют для самой себя неинтересно. Наибольшую продуктивность я проявляю, когда делаю что-то для другого. Мне кажется, это свойственно большинству женщин.
Думаю, мне лучше временно пожить среди коробок, пока я не освоюсь с этим местом.
Так и не определившись, что делать с письмом, я провела воскресенье в блаженном безделье. Я не выходила на улицу и бродила по квартире. Трижды приняла волшебный итальянский душ. Мне хотелось в одиночестве сидеть в своей норке, чтобы несчастный мозг спокойно разобрался с событиями последних дней. Я смотрела, как бегут минуты, хандрила, думала о тех, кто мне дорог. Вспоминала людей, которых отдалил от меня Хьюго: своих прежних друзей и кузенов. Злилась на него, придумывала новые дьявольские планы мести. Даже в покое и безопасности, даже чувствуя мучительный упадок сил, притупляющий бдительность, я считала его поступок возмутительным. Можно сколько угодно говорить себе, что, наверное, я тоже в чем-то не права, но ему нет прощения. Стоит только вспомнить его шаблонные фразы, как во мне начинает бурлить ярость, хочется закричать и ударить его. Сегодня у меня было достаточно времени, чтобы заново пережить все эти эмоции. Я вызывала в себе сильный гнев и отпускала его, подобно волне, которая возвращается в океан, разбившись о скалы. Скалы – это мое новое жилье, убежище посреди бури, где я могу побыть собой, а океан – это слезы моей боли, моего горя и моих надежд, растаявших, как снег на солнце. Знакомые, родные и друзья не гарантируют, что однажды мы не окажемся отчаянно одинокими перед лицом несчастий. Я вознамерилась впредь обходиться без мужчин и без каких-либо иллюзорных чувств. Я больше не хочу быть жертвой грез, которые мужчина сначала дарит, а потом разрушает.