незаметно соскальзывает еще ниже по предплечью и виснет на запястье. Она отбрасывает ее, даже не отдавая себе отчета в том, что делает. Они с сумочкой сейчас находятся в разных вселенных.
Перепрыгивая через газонный бордюр, она видит, удивленное лицо Юли, наливающей пиво очередному посетителю. Пара подростков, идущих по тротуару, оглядываются на нее. Их ноги застыли в воздухе. Все происходит очень медленно, как при замедленном просмотре кинофильма.
Фургон проезжает мимо общественного туалета – круглого здания выкрашенного оранжевой краской. Водитель не видит, Максима, а тот не видит автомобиль.
Ей кажется, она слышит звуки шансона, доносящиеся из кабины грузовика. Водитель слушает радио и курит «балканскую звезду». На ключах в замке зажигания, болтаясь из стороны в сторону, танцует свои грязные танцы металлический парень с огромным органом.
Максим пытается тормозить, но делает это именно так, как и ожидает Катя, осторожно несколькими нажатиями на ручной тормоз.
– Максим! – вновь кричит она, выбегая на тротуар всего в каком-то метре от него. – Машина!
Она не успевает удивиться, почему так быстро смогла его догнать, как из-за огромных деревьев и разросшихся кустов изгороди, появляется фургон.
Теперь его замечает и ее сын. Он опять давит на тормоз и пытается повернуть. Но страх перед падением все равно слишком силен и все это не приносит должно эффекта – он по-прежнему выкатывается прямо под колеса грузовику.
Катя прыгает.
Вытянув руки вперед, настолько насколько это возможно и напоминая себе футбольного вратаря, в прыжке пытающегося дотянутся до мяча, она что есть мочи отталкивает сына прочь с дороги. Пусть лучше обдерет колени или даже сломает руку, но останется жив.
Максим вскрикивает и заваливается на бок. Подростки на тротуаре, остановившись, смотрят на них удивленными широко открытыми глазами. В их взгляде, кроме удивления легко читается жалость, но это жалость лишь о том, что у них при себе нет фотоаппарата, или хорошего смартфона.
«Упустили такой случай снять ДТП и, выложив его на «ютуб», стать местными звездами народной журналистики, идиоты», – думает Катя, растягиваясь на асфальте и обдирая об него локти и ладони.
«Скания» уже в нескольких метрах от нее. Чёрно-белая морда грузовика кажется ей похожей на морду монстра. Ноздри – фары, радиатор – рот. А сквозь единственный, огромный глаз на нее смотрит водитель. Он не брит, одет в клетчатую рубашку, на голове бейсболка, развернутая козырьком назад, из уголка рта торчит на половину выкуренная сигарета, глаза широко раскрыты, он видимо не может понять, как такое возможно, откуда выскочил этот пацан на своем драндулете, и эта баба, эта непутная мамаша, которая должна была следить за своим долбанным отпрыском, а не пить пиво и трещать по телефону. Она зажмуривается и дергается в сторону, пытаясь уклониться, отсрочить уже неминуемое столкновение.
8.
Из динамиков акустической системы «Скании» раздался громкий треск, и Катя вздрогнула от