витрине. С угла дома массивная деревянная дверь. После длительного звонка она открылась, и молодая девушка пригласила вовнутрь, где находилась обширная комната – сборище дорогого цвета с бархатными диванами.
Хозяйка, мадам Ольга, сидела за заваленным тряпками столом и пришивала рукав платья. Подняла очки, увидев Жиля, радостно всхлипнула:
– Привет, красавец! Давно не наведывался. Как там мой приятель-генерал, живой? – Она встала из-за стола и гусиной походкой подошла целоваться по-парижски: два раза в щечку. – Русский художник? – спросила, глядя мне в глаза. – Знаю. Про вас рассказал Жиль по телефону. Что будете пить? Чай или кофе?
Пока приготавливались различные предметы: чашки, тарелки, – я огляделся в поисках знаменитых ботинок. И вправду на этажерках у стены были расставлены рядами модели элегантных мужских туфель. Без всяких около них ценников. Явно вещи для миллионеров.
За кофе с пирожным завел тему про картины, тотчас показывал фотографии работ. Мадам Ольга оценила, сравнив их с ранним творчеством кубистов, чем и огорчила мое эго:
– Люблю больше классику, месье Игорь.
Подтвердив мои подозрения, оборвала полностью все надежды, а чтобы не продолжать обсуждение скучной для общества темы изящного искусства, увлеклась литературой и сообщила приятную новость: ее последним кумиром является совершенно незнакомый миру Лимонов, которого она вот уже читает пару дней.
Я занялся саморекламой и выдал такое, что ее потрясло:
– Да, я этого писателя знаю. Старый друг. Могу, если желаете, мадам, познакомить.
– Разве? Так буду благодарна! – Помедлив продолжила: – Приходите ко мне, устрою маленький прием. Скажем в воскресенье, five o’clock. – Достала карандаш и написала адрес в моей записной книжке.
Вскоре она дала понять – пришло время сказать до свидания. Жиль на прощание кокетливо пообнимался с мадам, доставляя той удовольствие. Мне вспомнился разговор о ней тогда под навесом церкви, мол, старая и толстая, но если оценивать объективно, то она совсем еще даже привлекательная, очень веселая женщина.
Когда мы вышли на улицу, мокрую от дождя, мой друг произнес, наверное сглаживая провал экспедиции, фразу о терпении:
– В следующий раз повезет больше.
Утеха моя была в другом – приглашение в гости к Ольге с Лимоновым, на этом и расстались. Жиль спустился в метро, а я все решал, что делать, и, глядя на закат сквозь Триумфальную арку, вдруг заметил средь опавших листьев золотой тротуар. В нем калейдоскопом сияли лучи солнца, превращая Елисейские Поля в фантастическую сказку. Перепрыгнув через лужу, открыл дверь телефонной будки. Пошарив рукой по дну кармана, нашел монетку. Номер телефона я знал наизусть, и двадцать центов мгновенно утонули на дне автомата. Раздались гудки, чуть погодя – голос Лимонова:
– Да, слушаю! – Сначала повышенный тон, потом смягчился, узнав о причине звонка. – Говоришь, Рыжий, что баба с бабками? Ну, сходить познакомиться можно – вдруг какой-нибудь меценат?