попугай, сам по себе произведение». Как-то я упомянул имя моего друга писателя Лимонова, о нем он уже где-то читал.
– Скандальный персонаж, Игорь! Утверждаешь, новая волна в литературе, сильнее, чем Набоков? – Расспросил кратко о Лимонове и пообещал, что сходит наверняка в русский книжный магазин Globus за книгой.
Многочисленная семья Сычевых (трое детей с собакой) переехала за периферик[2], в довольно просторную квартиру, и по этому поводу устроили вечеринку. Черный рояль посередине салона, громадная кастрюля с горячим ароматным борщом. С досок развешанных икон святые блаженные лики смотрели на представителей вымирающей русской эмиграции, лысых диссидентов, те скопились группой, карали огнем и мечом Советскую власть. Скандальная богема занимала почетное место. Аида, душа общества, наряженная в красочный вышитый кренделями сарафан, металась между кухней и гостями. Я делал удар на очередную порцию пельменей с рядом сидящим писателем Лимоновым. Он пришел без Наташи Медведевой. Отпив глоток коньяка, объяснил причину – снова поругались и подрались:
– Все стараюсь перевоспитать ее. Мартышкин труд. Напьется, теряет контроль над собой, ломает мебель. Не понимаю, как из розы выросла крапива, просто чудеса!
– Эдик, брось переживать по пустякам. Хочешь, познакомлю тебя с Нуриевым, знаменитым танцором? Классный человек, погуляем вместе!
– Рыжий, ты что, спятил? Какие гулянки? Мне роман писать надо! – так мне ответил раздраженный литератор.
Когда вечеринка подходила к концу и я уже стоял на пороге, появился со съемок фотограф Володя, положив сумки, вздохнул. Жаловался, что приехал Барышников со своей труппой, и завтра будет грандиозная гала в Мулен Руж, и что ему заказали фото для журнала Paris Match. Идея посмотреть шоу заезжего балеруна меня завела, и то, что после по программе будет коктейль, удвоила желание. После переговоров мы решили пойти вмести.
– Будешь моим ассистентом, потащишь аппаратуру, o’key, старик?
Выйдя из метро «Rue de Bac», услышал, как кто-то зовет меня, развернулся, заметил в лунном сиянии около журнального киоска Жанну с пуделем на поводке.
– Месье Винсент, откуда так поздно, свидание с ночными музами? Знаете, я ревнивая особа? – сказала она и, изменив тон, взяла меня деликатно под мышку. – Люди знают, что вы подружились с танцором! Замечательно, но могли бы сделать мне одолжение и зайти к нам в кафе разочек? Чикнуть несколько клише с ним, а я за это вознагражу, буду угощать вас настоящим колумбийским кофе целый год, постарайтесь, пожалуйста, mon cher. Это такой пустяк!
Ей очень хотелось повесить еще один портрет над баром. Кроме нее были и другие деловые предложения от антикварщиков в жажде крупных сделок. Был и один, который завел меня в свою лавку каминных часов, поставил на бюро фужеры и, наливая шампанское, клялся дать мне десять процентов с продажи: «У тебя клиент, а у меня товар», – я слушал обещания, ярко начищенная бронза играла бликами по комнате. Провожая, намекнув, что обожает Большую Оперу,