возвращались. «Ну хорошо, еще одна сказка, еще подвиг, еще прекрасная дама… дальше что?» «А потом, когда сказка – закончится? Все же сказки – заканчиваются…» и даже «В чем смысл сказки?» Некоторые подобные мысли приходилось иной раз даже отгонять, а не то что записывать. Возможно, именно это и были – главные вопросы… И Филимонов, подумав, отложил мысль на потом.
Меж тем прибыли на место. Филимонов, чтобы позлить возницу, ворчливо поторговался еще, расплатился и зашагал ко Дворцу. Подле самого резного крыльца остановился, посмотрел на часы. Вдумчиво перекурил, аккуратно затем затоптав окурок в сырую землю носком сафьянного сапога. И уверенно ступил внутрь.
Секретарша, по виду – злодейская полюбовница на полупансионе, не отрываясь от высокохудожественного выпиливания по ногтям, осведомилась, томно растягивая слова:
– К кому держит путь добрый молодец?
– К Старому сказо… – Филимонов осекся, едва не назвав Его настоящим именем, и судорожно закашлялся для отвода глаз, – К светлейшему Евгению Александровичу.
– По какому же вопросу?
«Умный старый сказочник дает ответы на вопросы, – сразу вспомнил Филимонов, – По-настоящему мудрый – ставит вопросы новые. Причем есть ли на них ответы вообще – заранее неизвестно…»
– По личному.
– Как вас рекомендовать?
Филимонов назвался.
– Одну минуточку…
И действительно, спустя ровно минуточку Филимонов уже ступал по мягким дорожкам Предприятия, можно даже сказать – Холдинга. Здесь тоже все было по-прежнему, и все так же Старый сказочник курировал некий строительный департамент. В новых сказочных условиях приходилось крутиться и выживать всеми возможными способами. Впрочем, он курировал его еще и в золотые денечки. Филимонов замедлил шаг. Еще не поздно было остановиться, или наоборот – дав длинный круг по хитроумно устроенным галереям и анфиладам, сдать берестяной пропуск и, снова выбравшись на воздух, сделать вид, что так и надо, что ничего, собственно, и не было… Филимонов остановился. Постучал в знакомую дверь в веренице подобных. И шагнул внутрь.
Ничего не изменилось. Таблица очередного Отборочного цикла на стене с какими-то пометками и наспех записанными номерами и адресами, надорванный с угла портрет так и оставшегося вовеки юным и златокудрым популярного трубадура, неприхотливый в быту и оттого живучий фикус на подоконнике… Старый сказочник, как и раньше, сидел сбоку за столом, установленным так специально дабы не создавать у явившегося просителя давящей на него конфигурации – и, как и почти всегда, с кем-то беседовал по телефону. Вернее, в присущей ему мудрой манере, гораздо больше выслушивал собеседника, нежели говорил сам. Но зато уж если говорил – то окончательно и бесповоротно. Чуть подавшись вперед, махнул Филимонову рукой, дескать, что встал, как сам не свой, присаживайся, закуривай, ты же