с гостевыми домиками и столовой, совсем близко к реке. Над нами серебрятся и бликуют красными всполохами от костра длинные листки прибрежных ив. Ануй тихо несется в ночи, от его воды волнами набегает прохлада, мы ежимся и надеваем теплые свитера. В котелке заваривается темно-янтарный чай. Небо усыпано яркими звездами, местами над рекой собираются и накрывают прибрежные кусты серебристые платки приречного тумана.
Юрьич сидит с нами у костра в своей сдвинутой на затылок ковбойской шляпе и рассказывает историю за историей про горячо им любимую Дениску (так здесь, по-простому, зовут Денисову пещеру). Его глаза блестят, большие губы то и дело растягиваются в добродушную улыбку.
Когда язык холодного тумана, как погребальный саван, касается из глубины ночи наших спин, вызывая дрожь во всех конечностях и мурашки по коже, Юрьич, умело избрав именно этот момент, интересуется, как бы в воздух:
– Вы, конечно, слыхали местную легенду про Белую Даму?
– Нет! Нет! Не слыхали! – напрашиваемся мы на рассказ. И конечно, тут же его получаем.
Юрьич ведет рассказ неспешно, отхлебывает чай из серебристой термокружки, наслаждается каждым прозвучавшим в ночи своим словом. Видно, что это его самая любимая история, притом самим им откопанная, тщательно выделанная и разукрашенная, история совершенно авторская. Он походит на Гомера, самолично декламирующего публике Одиссею или Илиаду.
– Все, что я вам расскажу, произошло на самом деле. Я ведь соответствующие документы самолично разыскал в Бийском архиве. Они достоверно подтверждают многие факты. Я же учитель истории в Бийске, учу с осени по весну! Детишек в школе образовываю! И в архивы в Бийске часто захожу, работаю в них. А летом каждый год здесь – на Дениске. Помогаю!
Мы молчим, ждем продолжения. Негромко шумит рядом спокойный Ануй.
– Вся эта история развернулась в Гражданскую войну. Тогда на Алтае большие были бои: красные, белые, зеленые – всех хватало, резня шла страшная… Тогда-то и объявилась на Алтае, здесь, на Ануе, дворянка Ксения, рассказывают, что из самого Санкт-Петербурга! Молодая, красивая, благородная. Бежала из столицы с матерью и маленьким братом, спасаясь от революции. Сначала все трое находились при войске Колчака, под его защитой. С ними и отходили, отступали на восток, с ними и оказались в наших Алтайских горах. Мать Ксении от всех испытаний и лишений сильно заболела, слегла. В это время они случаем очутились в Топольном, вы его проезжали, это село, ниже по Аную отсюда. Болезнь матери задержала их надолго в Топольном, когда уже ушли колчаковские войска. И вот жил в ту пору в Топольном зажиточный крестьянин, можно сказать, кулак, некто Жихарев. Очень ему приглянулась тонкая и образованная дворянка Ксения, но не для себя, а для младшего сына, которому как раз пора подошла жениться. Подумалось кулаку Жихареву так: отчего бы не взять молодую, красивую, пригожую и высококультурную Ксению женою за сына? Тем более денег у приезжих ни гроша, еду и ту берут у сердобольных соседей. А Жихаревы – хозяева крепкие,