Я тебе выдам ФСВ под самую задницу! Зараз-з-за!
Женщина резко разворачивается и уезжает с мужем в деревню, по дороге выдавая ему крепких тумаков вдобавок к прежним. Вася пьяно блажит. За ними бежит, весело виляя хвостом, довольный устроенным представлением Васин конь. За ним тащится по траве длинная веревка.
Снова тарахтит мотоцикл. Едут знакомые нам первые подростки. Один держит белый пластиковый пакет, в руке второго – большая бутылка со свежим жирным молоком. В пакете обнаруживается парное мясо, толстая и сочная говяжья вырезка. Мы все это покупаем, очень недорого, и подростки, довольные совершенной сделкой, уезжают.
Нашему краткому дневному покою окончательно приходит конец. Идиллия разрушается окончательно. Вокруг нас все теперь трещит, тарахтит и движется.
Мы нечаянно оживляем своим неплановым присутствием сонный Саратан, в котором в момент нашего прибытия не было никакого движения, ни единой живой души! Теперь же над нашей головой на верхней проходящей над поляной дороге беспрестанно трещат мотоциклы, мотаются туда-сюда машины с саратанцами, приехавшими с единственной целью поглазеть на нас. По узкой дорожке в траве, что бежит прямо посреди поляны рядом с нашими палатками, тоже носятся туда-сюда мотоциклы, мопеды и велики, с местными подростками, мужиками и парнями. Кто-то тормозит и заговаривает с нами, кто-то просто молча таращится на нас и на наш маленький лагерь.
Вскоре мы ощущаем себя как макаки в открытом вольере зоопарка, окруженные со всех сторон любопытными зеваками. К вечеру на невысоком пригорке, что на дальнем краю поляны, собирается уже изрядная толпа местной молодежи. Все они то и дело поглядывают на нас, явно только нас и обсуждают, не скрываясь перемывают нам кости. Их неуемная активность тревожит нас, ведь мы в явном меньшинстве в сравнении с ними. Саратанцы разводят свой собственный костер, рассаживаются вокруг него по кругу на корточках, пьют пиво, что-то жарят на березовых прутьях. При этом движение по тропе и дороге в обоих направлениях не прерывается ни на минуту.
Еще днем мы понимаем, что жизни нам в Саратане не дадут никакой и опять отправляемся в деревню – искать наших потерявшихся проводников. Мы заходим в сельсовет (длинная изба с жидко белеными стенами и с дверьми по двум сторонам узкого коридора), где выясняем, что телефон не работает и у них, у единственной местной власти! Мы расспрашиваем прохожих мужиков, продавщиц местного магазина, выспрашиваем у пробегающих мимо нас ребятишек, но все тщетно – никто не видал и не слыхал про наших проводников. Да где же они, в конце концов?
Ночь на поляне проходит в натуральном угаре. Мы лежим в темноте в своих палатках, понимая что спать нам нынче не дадут. Прямо над ухом у палаток тарахтят мотоциклы, трещат мопеды. Вот они, кто-то там во мраке, остановились прямо у нашего маленького лагеря, шепчутся в ночи, смеются, чем-то позвякивают. Вот эти кто-то уехали, но на их место тут же прибыли другие, они тоже шепчутся и чем-то стучат, шуршат, хрустят – и так продолжается всю ночь до самого рассвета. Из Саратана надо поскорее бежать