попугает мадам Брюг, я высажу пару стекол в ее доме!
Настал черед взять слово самому Пьеру Веснушке. Он сел, скрестив ноги (ну совершенно по-пиратски), и сказал:
– Мои друзья-пираты! Спасибо большое за столь теплую заботу обо мне. Но я прошу вас ничего такого, о чем я здесь только что слышал, не делать.
Все помолчали немного и только потом удивились. Хотя чему же тут удивляться? Мир, отразившись в глазах Элли Синеглазки, стал для Пьера Веснушки таким прекрасным и совершенным, что в нем просто не оставалось места чьим-то страданиям. Там никто не мог почувствовать себя несчастным и покинутым, включая злую-презлую мадам Брюг. Всё-всё, даже бесплотные солнечные зайчики и тонкие сухие травинки, пребывало друг с другом в полном согласии и гармонии.
Но друзья-пираты, ничего не знавшие про глаза Элли Синеглазки, немедленно потребовали объяснений. И Пьеру в конце концов пришлось уступить.
– Вообще-то это тайна. Но вам, так и быть, расскажу. Мадам Брюг угадала. Я… я и самом деле влюбился!
Все четверо друзей-пиратов без чувств рухнули на землю. Пьер по очереди подбегал к каждому, пытаясь привести их в чувство, но, увы, кроме Генри Рюрикса, самого стойкого из всей шайки, никто не захотел вернуться к той жизни, в которой они потеряли лучшего друга и пиратского главаря Пьера Веснушку.
– Только не говори мне больше, что ты влюбился. Пусть это останется ужасным видением. Галлюцинацией, – простонал Генри Рюрике, выскользнув из рук Пьера обратно в траву.
Правда, не прошло и секунды, как он резво вскочил на ноги – так, словно в траве был спрятан батут! Вскочили все четверо, и было отчего! Вернулись шмели, причем не в самом добром расположении духа. Красные цветочки любиксы, все до единого, вытоптало поутру стадо быков. Шмели не нашли ничего, кроме огромных следов и примятой травы, потому теперь требовали объяснений. Никому из друзей, понятное дело, с роем рассерженных шмелей объясняться не хотелось. И они побежали – сначала через мост, а потом почти так же, как гнались утром за ветром. Только наоборот. От дома Ноти Белого – к дому Генри Рюрикса. От дома Генри Рюрикса – к дому Чудо Хесслера. От дома Чудо Хесслера – к дому Тимы.
К себе домой запыхавшийся Пьер Веснушка влетел вместе с одним-единственным шмелем, успевшим ловко прошмыгнуть следом через дверь. Шмель состроил зверскую рожу, и Пьер понял: сейчас ему придется туго. Не теряя ни секунды, он бросился на кухню и вернулся обратно со старой банкой из-под меда. Шмель сразу же изменился в лице, но все-таки недоверчиво хмыкнул. Тогда Веснушка ласково улыбнулся, поставил банку на пол и принялся выделывать руками вежливые пригласительные жесты. Совсем так, как учили на уроке танцев. И ведь помогло!
Шмель взревел, включив предельную скорость, и черной ракетой просвистел прямехонько в горлышко. Тут немедленно появилась Крышка. Вряд ли шмель увидел ее – слишком он был занят кое-чем другим. Но через мгновение на столе стояла Сладкая Банка со шмелем и Крышкой наверху, и представить их порознь уже было нельзя.
«Пусть посидит