в разгар Памирской экспедиции 1958 г. через редакцию газеты «Комсомольская правда» в ответ на опубликованную в той газете мою статью, информировавшую о монгольских «алмасах».
Не сговариваясь, несколько корреспондентов писали, что описываемые точно так же существа, да к тому же под тем же самым названием (или почти тем же – «алмасты» и другими видоизменениями), известны населению… Кабардино-Балкарии! Это казалось скорее опровержением всей гипотезы, чем ее подтверждением. Однако в дальнейшем стали поступать новые и новые сведения из разных районов Главного Кавказского хребта, а также из Талышских гор. При этом если на Северном Кавказе название данного существа было тождественно алтайско-монгольскому, то на юге Кавказа, в Талыше, оно оказалось тождественным памирскому: «гулейбани», «биабан-гули» (памирское: «гули-биабан»). Для решения этой загадки, по крайней мере на стадии определения контуров ареала, очень помогла уже назревшая раньше благодаря анализу материала других районов, идея: народные рассказы могут свидетельствовать не обязательно о современном распространении интересующего нас вида в данных местах, а о его более или менее древнем обитании здесь, значительная примесь фантастического элемента может служить как бы дополнительным свидетельством того, что указанное животное было все более и более редким, потом вовсе исчезло, и живет уже лишь в преданиях и рассказах населения.
Такое толкование сведений не только дало нам право без колебаний присоединить к основному ареалу «снежного человека» западное ответвление, идущее через Гиндукуш, Копетдаг, Северо-Иранское нагорье к Кавказу. Оно же дало нам основание трактовать весь очерченный ареал как древний, а не сегодняшний, как ареал, подвергавшийся и доныне непрерывно подвергающийся сокращению, сжатию под воздействием расширяющейся и укрепляющейся в прежде необжитых местах человеческой культуры. И уже на контуры древнего ареала мы накладываем очертания тех районов, где есть основания рассчитывать найти сохраняющиеся в наши дни популяции или хотя бы мигрирующие особи.
Итак, азиатский ареал «снежного человека» приблизительно очерчен. Что же представляет собою эта огромная территория? Что подскажет она биологу для раскрытия тайны «снежного человека»?
С одной стороны, мы видим ее величайшую географическую неоднородность. В разных частях её – весьма различные физико-географические и био-географические условия. С другой стороны, она все же в некоторых отношениях едина. Следует подчеркнуть: не столько одинакова, сколько едина.
Прежде всего, она представляет некоторое геоморфологическое (орографическое) единство. Приведем характеристику, данную П.П. Сушкиным евразийской горной системе, из которой он отнюдь не намеревался вырывать то, что представлялось ему прародиной человека – центрально-азиатское поднятие. «Мощно развитая высокогорная область занимает центральную часть Азиатского материка, Монголия, и в особенности Тибет, на большом протяжении