ного Альбиона, но и от представителей Нового Света, которые радовали его увесистыми почтовыми посылками с записками своих впечатлений от встреч с нечистой силой.
Со временем экзальтированный лорд создал таинственную «Книгу привидений», которая очень быстро приобрела легендарную славу, а сам чудаковатый любитель тёмных историй прославился на весь мир.
Слава нашего несравненного детектива Павла Никифоровича Федонина пока ограничивается пределами области, но вчера утром он поразил меня не менее, нежели причуды лорда старушку Англию.
Старший советник юстиции неуклюже ввалился в кабинет, едва протиснувшись в дверь с солидными фолиантами уголовного дела, и свалил их прямо мне под нос на кучу текущей корреспонденции, справок, анализов и прочего занудного хлама текущей недели. Был предпоследний рабочий день, и этого добра на каждом столе прокуроров следственного отдела скопилось предостаточно.
Следователь по особо важным делам отдышался, терпеливо подождал, пока я приду в себя, и проговорил:
– Я гляжу, ты уже обустроился, сынок. Месяца три штаны протираешь?
– Второй заканчивается, – в приколах и подвохах Федонина я уже вполне разбирался, поэтому сохранял благоразумие, дожидаясь завершения сцены.
– Пора на полную катушку за работу браться. Вот, принимай назад сей багаж. Признаться, изрядно намылил мне шею. В сейфе от этих томов некуда деться. А меня зарядили на дело о хищении золота в универмаге. Просекаешь?
– Не совсем… – смутился я, но догадки блеснули.
– Чуть было выговор не схлопотал, а он, видите ли, ещё в забывчивости!
– Это что? – смутное беспокойство охватило моё безоблачное сознание: в аппарате областной прокуратуры ничего так просто не делалось, все решения согласовывались с Колосухиным, самые ответственные – с Игорушкиным, Федонин такими вещами шутить не станет.
– Как что? Имей совесть, боец! Твои же труды. Короткая у современной молодёжи память, а, друзья? – Федонин укоризненно на меня скосился, затем оглядел млеющих, ожидающих потехи прокуроров отдела, не успевших разбежаться по своим делам. – В прошлом году, когда в районе работал, он зубами это дело грыз, а в город перевели – забыл! Или не очухаешься никак от наших нагрузок? Здесь, боец, не в деревне, некогда петушиного крика дожидаться. Городские рано подымаются.
Толупанов и Готляр потихоньку разогревались ухмылками, предвкушая финал.
– Признаться по совести, я долго ждал, когда наберёшься смелости и сам назад дело попросишь. Естественно, за некоторое вознаграждение. Но, видно, нравы изменились. Прости старика, пришлось идти к Игорушкину. Ты тут в этом бумажном хламе совсем голову потеряешь и забудешь следствие. Так я тебя выручить решил. – Он хитро подмигнул уже хихикающей публике. – Принимай и расписывайся. Как раз время настало возобновлять производство. Медики заканчивают идентификацию, завалились они с ней совсем. Только заключений по костям томов пять-шесть наберётся.
– Дело об убийстве Топоркова?[1] – глянул я на обложку первого фолианта.
– Признал, слава богу, – хмыкнул Федонин. – Пеню считать не стану, ударим по рукам, если магарыч поставишь.
Мои дружки-соседи по кабинету радостно заржали. Надо полагать, их устроила концовка.
– Не забыл Топоркова и его сынка, боец? – Федонин отечески потрепал меня по плечу.
– Я полагал, вы его прекратили. В живых-то никого не осталось…
– Дело я приостановил, – поморщился он, присел рядом и, достав портсигар, закурил. – А насчёт живых?.. Это как сказать. Завис поджог известного архива, вернее, попытка. И девчушка под лёд ушла при невыясненных до конца обстоятельствах. Ну и главный злодей! Убийца! Я отдельное поручение выдал в Управу, с самим генералом Максиновым говорил, к верным ребяткам из Комитета глубокого бурения обращался, но они чего-то тянут. Нет следочка, не могут ущучить. Хитёр, видать, тот сукин сын…
– А может, того?.. – подпёр и я щёку кулаком. – Наган-то из двадцатых годов?..
– Гильз насобирали эксперты в том бугре, – согласился Федонин. – Постарался твой дружок Дынин. Он там и песок чуть не ситом просеивал. И револьверных полно, и винтовочных. Заканчивают эксперты баллистические исследования. Теперь сам их получишь. А насчёт убийцы, что сдох он, не верится мне. Канул, это да, они же, гадюки, имеют удивительное свойство переживать хороших людей.
– На это своя философия, – грустно кивнул Готляр.
– Это точно, – хмыкнул Федонин, поднялся и заковылял к выходу, а у двери напомнил: – А в пятницу не скупись, раскошеливайся.
Толупанов и Яков изобразили дружное веселье.
Мне, конечно, не случайно вспомнился тот экзотический лорд Галифакс с его книжкой о призраках и покойниках. В деле, что ловко сбагрил мне старший следователь, уговорив начальство, в живых из действовавших когда-то лиц никого не оставалось. Все персонажи мертвы, некоторые умерли своей смертью, как Хансултанов и чудаковатый старикан с весёлой кличкой из детской сказки, подо