потом, после того, как пыль уляжется, тачанка умчится, поезд приедет по назначению, все злодеи умрут, а все герои женятся на красавицах…
При просмотре черно-белого варианта подобные размышления тоже возможны. Но – далеко не у каждого зрителя. Пыльно-золотистая гамма оригинальных «Огненных верст» заставляет думать об этом многих.
К тому же, снятый в обычном формате, фильм частенько производит впечатление широкоэкранного. Ко времени выхода «Огненных верст» новый размер экрана, уже чрезвычайно популярный в Америке и Европе, в Советском Союзе был успешно использован в сказочном «Илье Муромце» и неуспешно – в историко-революционном «Прологе». Самсонов и Добронравов раздвигают рамки своего экранного пространства путем своеобразных «передержек». Они заставляют нас смотреть многие эпизоды своего фильма на несколько секунд дольше, чем того требует монтажный ритм. Собственно действие уже завершилось. Пора переключаться на другое. Но камера все еще показывает нам тачанку, которая едет и едет по бескрайней степи. Нам уже не за чем следить, кроме этой самой тачанки, пыли которую она поднимает, и дороги, по которой движется. И мы не понимаем даже, а чувствуем безмерную ширь нового мира, в котором еще много злодеев и, следовательно, есть работа герою, красавице и помощникам.
Мир социализма в середине пятидесятых годов был также бескраен. От Кольского полуострова до острова Хайнань, от Чукотки до Адриатики. Разные страны располагались на этом пространстве.
Свобода, которой располагали художники в Югославии, не снилась их собратьям по миру социализма. Происходило это благодаря прагматизму товарища Тито, который позиционировал свою державу, как социалистическую, но не присоединяющуюся ни к каким союзам и блокам. Это, а также репутация человека, бросившего в 1948 году вызов всесильному Сталину, позволили Тито обеспечить своим подданным максимально свободную, а учитывая географическое положение Югославии, даже, порою, райскую жизнь.
Барьеры во взаимоотношениях с Западом, которые в СССР были высоки даже в «оттепельные» годы, в Югославии отсутствовали. Все, что происходило в западной культуре – выдающееся, интересное, неинтересное – проникало в империю Тито и становилось фактом художественной жизни югославов. В то время как советские дети взрослели на отечественных комедиях, шпионских фильмах из соцстран, индийских мелодрамах, их югославские сверстники смотрели фильмы из США. В пятидесятые годы главным образом вестерны. Надо ли поэтому удивляться, что один из самых первых мультфильмов, созданных будущим патриархом только что родившейся «загребской школы» Душаном Вукотичем назывался «Ковбой Джимми»?
В середине пятидесятых американцы заставили, наконец, Хрущева покончить с незаконным выпуском на советские экраны своих картин, взятых в качестве трофеев при штурме Берлина. Одной из последних трофейных лент была диснеевская «Белоснежка и семь гномов», покорившая советских зрителей всех возрастов. Создатель