меня не любила… – признался он. – Увы, у династических браков, при всех их плюсах, есть один очень большой минус – редко какая пара становится действительно парой, парной, поддержкой. Вот я завтра объявлю о помолвке Патрика и Эвелины… а ведь неизвестно, чем обернется этот брак. Смешно так говорить, Лестин, но я, как и любой отец, хочу видеть свое дитя счастливым. Будет ли Патрик счастлив с этой девушкой? Просто, по-человечески счастлив – как мужчина, как муж и отец… И я не знаю ответа…
– Судя по всему, – слегка неуверенно выговорил Лестин, – их высочества вполне понравились друг другу… разве нет?
– Может, и да, – с горькой усталостью ответил король. – А может, и нет…
Он встал, подошел к распахнутому окну и долго-долго вглядывался в раскинувшийся за окном город – Леррен, столицу, которую он любил, почти как родное свое дитя.
– Ладно. Что-то я разоткровенничался сегодня… Видно, и правда старею. Грустно мне, – пожаловался он.
– Завтра праздник, ваше величество, – напомнил Лестин.
– Да… завтра праздник. Двойной, причем, – совершеннолетие принца и помолвка. Господи Боже, двадцать лет! – вздохнул он. – Ладно, Лестин, идите. И… и спасибо вам, мой друг. Спасибо, что вы были со мной откровенны…
* * *
Вета, Иветта Радич, фрейлина ее высочества принцессы Изабель, на вопрос, счастлива ли она, не смогла бы ответить однозначно.
С одной стороны, ей ли жаловаться на жизнь! Месту во дворце, которое она занимала, могли позавидовать многие; отец, граф Радич, обер-камергер, немало потрудился, устраивая дочь фрейлиной в свиту принцессы. Мать и отец любили ее так, как любят лишь поздних детей, рожденных под старость, ставших утешением и радостью, особенно если старший сын – обормот и разгильдяй. Вета получила хорошее образование в закрытом пансионе мадам Равен, хорошо танцевала, а знатность и заслуги отца открывали возможность удачного брака. О чем еще мечтать девице семнадцати лет?
С другой стороны, Вета совершенно точно считала себя несчастной. Она была влюблена. Разумеется, без взаимности. Разумеется, безутешно – как и полагается героиням любимых ею романов. И очень банально, сквозь слезы говорила она себе. Объект ее чувств угадывался без труда. В кого еще может влюбиться юная леди при дворе, если не в его высочество наследного принца?
И конечно же, сам Патрик о чувствах влюбленной фрейлины не имел ни малейшего понятия.
Как это случилось, Вета сама не понимала. Они были знакомы с раннего детства; Вета хорошо помнила худого, лохматого мальчишку, скорого на смех и озорные проделки. Вокруг него постоянно крутилось с десяток приятелей, в числе которых нередко оказывались и наиболее отчаянные девочки из окружения принцессы Изабель – тогда еще младшей, а потому любовно считаемой «малышкой». Брат и сестра всегда были очень дружны, несмотря на четырехлетнюю разницу в возрасте, а потому и игры у них часто бывали общие. В компании приятелей принца не было свойственной мальчишкам этого возраста жестокости – быть может, оттого, что