штучки»! А? господин профессор?
– Но это же… это же… – бедный мой профессор.
– А что – «это же»?, «это же» не про Вас что ли? про другого? Сценарий кто
писал?
Упала в шахте бадья. Бадья упала в шахте. В шахте упала бадья.
Светила Луна – та, без которой не было бы любви, не было бы… да, чего бы
там ещё только не было бы?.. да! ничего не было бы. За громадным окном,
устроеннным прямо в крыше, меж клеток деревянных рам, было видно, стояла
24
она – Луна – неподвижно, замерла. Казалось, она пристально вглядывается во что-
то, пытается отыскать кого-то, спрятанного от неё на Земле в складках и потных
складочках Земли. Казалось, профессор, казалось! Своего изменщика Эндимиона
она уже давно отыскала и отвоевала и, о! как смешно, и родила от него уже…
теперь другим устраивала всякие свидания и условия… Вот Вам, например.
Смотрите: пол и стены разлинеены клетками оконных рам, вкосую, гипсовые
гатамелаты и аполлоны, капители, орнаменты; большая ваза с засушенными
полевыми цветами и стеблями высоких трав (она любит засушенные цветы) и
стрелками камыша, уже потрёпанными, потёртыми, попорченными, облетевшими
сверху и, поэтому, похожими на оплавленные белым воском чёрные свечи.
Как грохнуло тут это тутти! На все голоса. Свирели запищали, скрипки
заверещали, затренькали балалайки, и геликон, как сказано, «меднорожий»,
заохал да и кто только не заохал?.. правильно! и тарелка вылязгивала. Шаривари
началось, начались пляски. Всякий старался как мог. Прыжки, пируэты, «Вернись
в Соренто» и эта, та, что у Гофмана: «Ох да Ах!», «Ах да Ох!» Куклы
выплясывали. Куклы, которые были развешены по стенам, которые манекены,
которые лежали и висели в витринах… теперь сорвались с крючков и вешалок и
выплясывали…
Куклы! «Кукольные штучки», – это доктор Жабинский пошутил… тогда…
когда после семинаров в морге ей стали сниться кошмары: покойники
выстраиваются с лозунгами, типа, извините: «Жизнь прожить, не поле перейти»,
«Не так срашен чёрт, как его малюют!» – и патологоанатом (ах, о патологоанатоме
ещё будет Überraschung, suprise, удивление, изумление и неожиданность, и
внезапность), и патологоанатом ей снился, во главе, у входа в метро, – Софи
рассказывала, – предводительствовал, – говорила. – Все, – говорила, – в марлевых
повязках.
Да, да, эти марлевые повязки… – бедная Софи.
– «Сон разума, – как всегда иронично, я бы даже сказал зловредно,
прокомментировал друг парадоксов, – рождает чудовищ! – и продолжал из того же
источника: – Когда разум спит, фантазия, в сонных грёзах, порождает
чудовищ…»
– «…но в сочетании с разумом, фантазия становится ма-терь-ю…» – взвился в
защиту тайно влюблённый, влюблённый, влюблённый будущий профессор
Антонио.
Если в вашей семье родилась девочка; куклы, кукольные домики, кукольные
замки, кукольные дворцы, кукольные дверцы, спальни,