преобразование не улучшило, а скорее ухудшило положение крестьян. Крестьяне объявлялись лично свободными, но свобода передвижения и выбора занятий была ограничена. Вся крестьянская земля осталась неотъемлемой собственностью дворянства, члены которого были записаны в местные дворянские книги. Помещик мог указать или не указать крестьянину участок земли, а если и указал, то диктовал свои условия на основании «свободного договора». Крестьянам приходилось беспрекословно принимать все условия помещиков, т. е. освобождение крестьян фактически превратилось в экономическую кабалу.
Местная судебная и административная власть также находилась в руках помещиков. Крестьянам негде было искать защиту. Судьи приходские и судьи высших судов были немцы, члены рыцарской корпорации. Даже для вступления в брак крестьяне должны были испросить разрешение у помещика. О школах для крестьян помещики также не заботились, ибо закон предоставлял самим крестьянам право учреждать волостные и приходские школы. А откуда у них средства?!
Положение крестьян было чрезвычайно тяжелым, и часто происходили крестьянские волнения. Единственным духовным убежищем стала церковь. Но она служила и местом унижений. Возле церкви (кирхи) стояли позорный столб и скамья для порки, там каждое воскресенье после богослужения истязали провинившихся. А неподалеку от кирхи, как правило, помещики строили трактиры (корчмы), там спаивали крестьян. Сами пасторы тоже были подневольными. Пастор как словом, так и делом должен был жить в согласии с помещиком, если он дорожил своим местом. Так и сложилось, что ненависть, которую крестьянин питал к помещику, он переносил на пастора и кирху.
Через сто лет после присоединения Остзейского края к России православие еле теплилось[26]. В 1800 году в ведении Рижского духовного правления находилось 18 церквей и 16 290 православных прихожан (менее 1 % населения). Правда, понемногу обустраивались: в 1814 году был образован приход при кладбищенской церкви Всех Святых в Риге, в 1818 году – при кладбищенской Покровской церкви. В 1825 г. построен храм Александра Невского (на улице Бривибас, бывшей Ленина, перед тем Адольфа Гитлера, а еще раньше – при царе – Александровской).
1841 год и судьба епископа Иринарха
1841 год был неурожайным, и так уж случилось, что ситуация с русской верой в корне изменилась. Голодные крестьяне не в силах были работать, и… их стали чаще пороть. Пороли на работе и в волости, у позорных столбов и на черных скамьях у кирхи. Пороли без меры, и чаша терпения переполнилась. Голодные крестьяне толпами направлялись в Ригу искать защиты и опоры. Собирались в Риге у замка генерал-губернатора Палена. Тут их опять пороли и гнали прочь. Некоторых посадили в тюрьму, других под конвоем вернули в волости. Несчастных крестьян объявляли мятежниками и опять пороли.
9 июня 1841 года группа искателей защиты и справедливости забрела к православному епископу Иринарху. Благо, его резиденция находилась в переулке от замка. Иринарх был первым православным