работа».
Нога болела, Крылов незаметно ощупал колено, присел на стул. Романов торопливо утерся рукавом, подбежал к нему:
– Поезжайте к ней, уговорите ее вернуться. А? Она вас послушает. Любые ее условия приму. Помогите, миленький, вы один можете помочь.
Крылов отвернулся.
– Глупо, что я вас прошу? Я сам знаю, глупо и мерзко. Но мне все равно. Я сейчас на все согласен.
– Хорошо, – сказал Крылов, – давайте ее адрес.
– Сейчас, сейчас, – заторопился Романов. – Вы обещаете? Честное слово? Хотите, я вам подарю любую картину. Просто так, на память. Вы не обижайтесь, не в уплату…
Он поспешно натягивал носки, искал туфли, предлагал поехать куда-то обедать, посмотреть город.
– Ах да, я забыл, – вдруг воскликнул он, – вам же мои картины не нравятся. Значит, это перед вами я откровенничал? Боже мой, срам-то какой, в одном исподнем. Ну, теперь-то я могу вас спросить. Уловил я в ней характер? – Не глядя, он засовывал ногу в туфлю и все никак не мог попасть. – А может, и хорошо, что вы пришли. Я убедился. Важно, что я могу…
– Мне некогда, – сказал Крылов. – Дайте ее адрес, я пойду.
– Как хотите, как скажете, – послушно согласился Романов. – Раз она не у вас… Странно, странно. – Он послюнявил кончик шнурка и задумался. – Женщина не уходит в пустоту, женщина уходит от одного к другому. Наташа – та, конечно… Вероятно, она поехала… – Он снова остановился, уставился на Крылова. – Как вы смотрите на нее! Ведь вы приехали сюда… – Он отшвырнул ботинок. – Ох, какой я болван! Вы приехали увезти ее! И я, дурак, хотел довериться вам! Нет, дудки! – торжествуя, он потер руки.
Крылов вышел в коридор. Блеснули плоские зеленые огни кошки. Он попробовал открыть дверь, никак не мог нащупать крючок. Романов стоял сзади, и Крылов чувствовал его дыхание.
На площадке Романов вдруг крепко ухватил его за пиджак, губы его прыгали, весь он кривлялся.
– Продать портрет? Уступлю по дешевке. За пол-литра, без запроса. Как отдать! Свадебный подарок.
Никогда позже Крылов не мог понять, откуда взялись у него силы, он был куда слабее Романова, но в эту минуту он так сдавил кисти его рук, что пальцы Романова побелели и разжались.
Ноги у Крылова дрожали, он спускался по лестнице, держась за перила. Он заставил себя пройти двор и улицу и только на площади остановился, прислоняясь к газетному киоску.
Глава одиннадцатая
Автобусы шли на Озерную переполненные. Крылов сошел на кольце и долго стоял неподвижно. В руке он держал коробку с тортом, который купил для Антоновых. Коробка помялась, и на картонной стенке расплылось жирное кофейное пятно.
Пышные купы акаций заслонили антоновский домик. Сперва показался железный петух на коньке крыши. Когда-то, приехав сюда еще молодым парнем, Антонов смастерил этого петуха, и с тех пор петух вертелся, храбро выпятив ржавую грудь, словно командуя всеми ветрами.
Затем показался сарай. Зимой на розовом шифере крыши лежал блин снега. Мартовское солнце съедало