устранить всякую возможность того, что группа армий «А» огласит свои разногласия с оперативной директивой.
Поэтому нам не осталось иного выбора, кроме как передать руководителям ОКХ еще один подготовленный нами меморандум с соображениями относительно того, как следует проводить операцию.
Как и в двух предыдущих обращениях в командование от 31 октября и 6 ноября, а также в четырех последующих, от 30 ноября, 6 декабря, 18 декабря и 12 января, в нем излагались принципиальные положения, на которых основывался план операции группы армий «А» в целом. Все меморандумы, по существу, развивали те же концепции, что уже были изложены выше, поэтому воздержусь от их повторения.
Между тем Гитлер, по-видимому, обдумывал вопрос о действиях 19-го танкового корпуса на участке группы армий «А», а также о том, как ввести дополнительные силы для ее поддержки в том случае, если удар танковых сил в составе группы армий «Б» все же не достигнет ожидаемого быстрого результата. Как говорит Грейнер, заведовавший журналом боевых действий ОКВ, примерно в середине ноября Гитлер запросил ОКХ, можно ли усилить танковые соединения Гудериана и каким способом, если возникнет такая необходимость. Также Грейнер сообщает, что около 20 ноября Гитлер отдал в ОКХ распоряжение о том, чтобы оно подготовилось к быстрому переносу главного направления удара с группы армий «Б» на группу армий «А» в случае, если последняя «достигнет более быстрого и далекоидущего результата».
Видимо, действуя в соответствии с этим указанием, в конце ноября ОКХ перебросило 14-й моторизованный корпус из пункта восточнее Рейна за район сосредоточения группы армий «А». Тем не менее корпус продолжал оставаться в резерве, притом что ОКХ оставило за собой право решать в соответствии с ситуацией, куда он будет передан: группе армий «А» или группе армий «Б».
Неясно, сам ли Гитлер пришел к мысли перенести направление главного удара на группу армий «А», или к тому времени ему уже стали известны наши взгляды.
24 ноября, на следующий день после того, как в Берлине он обратился с речью к руководителям трех родов войск, Гитлер принял у себя генерал-полковника фон Рундштедта и генералов Буша и Гудериана. Во время обратной поездки в Кобленц я узнал от Буша, что Гитлер проявил большой интерес к точке зрения группы армий «А». Если это так, то я думаю, что его, видимо, больше всего интересовало усиление бронетанковых соединений нашей группы армий с целью прорвать рубеж у Мааса в районе Седана для облегчения задачи группы армий «Б». Мне кажется маловероятным, что фон Рундштедт воспользовался этим случаем и представил Гитлеру наш предварительный план, тем более что фон Брау-хич в тот момент занимал весьма шаткие позиции.
Что касается утверждения Грейнера о том, что Гитлер уже в конце октября узнал о нашем плане от своего адъютанта Шмундта, это вызывает сомнения, по крайней мере в том, что касается даты. Правда, Шмундт действительно приезжал к нам по указанию Гитлера, чтобы удостовериться, действительно