и серьезно заглянула в глаза:
– Тебе сколько лет?
– Пятнадцать.
– Банзи, как есть банзи! А звать тебя как?
– Майя. А матушку Моркой кличут. Мы у озера живем, недалеко от Мирзата.
– Послушай, Майя, только знай, что ничего хорошего я тебе не скажу. Худо тебе. Ну, ты готова к дурным вестям?
– Это к каким? – встревожилась Майя.
– Сейчас объясню. Люди эти – работорговцы, подручные важных бекланских дельцов, точнее – Лаллока. Он продает и покупает молоденьких девчонок – и мальчишек тоже. Судя по твоему рассказу, твоя мать вчера тебя им и продала.
Дурные вести – смерть, разорение, нежданную беду, – как, впрочем, и великие произведения искусства, воспринимают и осознают не сразу и поначалу представляют их пустяком, мелким недоразумением.
– Зачем это ей меня продавать? – удивилась Майя.
– Не знаю, – ответила Оккула. – Только продала она тебя, не сомневайся. Вот теперь и думай, с чего бы это она. Может, ты мне не все рассказала?
Внезапно Майю осенило, чем вызван поступок Морки: так спросонок соображаешь, что раскачивающийся перед тобой прутик на самом деле – смертоносная змея. В одно мгновение Майя все поняла – других объяснений попросту не существовало. Она задрожала, закрыла лицо руками и со стоном упала на пол.
– А красивым платьем девушек заманивают, чтобы нагишом на них поглядеть, – невозмутимо продолжала Оккула. – Мерзавцы где-то в хижине прятались, в щелку подсматривали. Потом мать тебя куда-то отослала, чтобы без помех цену с ними обговорить. А в вино что-то подсыпали – тессик, наверное. Тельтокарна – слишком сильный яд, может и убить. Ну и обивка в возке для того, чтобы товар не попортить, девчонки с отчаяния часто о стены бьются.
Майя захлебнулась рыданиями. В дверь постучали, и на пороге возник Мегдон.
– Пошел вон, – сказала Оккула. – Убирайся!
– Я вам завтрак принес, – обиженно произнес он. – И теплой воды. Что, не нужно?
– Нужно будет – позову, – отрезала Оккула и, подумав, добавила: – Воду оставь, а сам ступай прочь.
Дверь закрылась.
Оккула подтащила табурет к окну и поглядела сквозь решетку.
– Банзи, послушай, мне эти дела хорошо известны, – вздохнула она.
Майя не успокаивалась. Оккула подошла к ней, уселась на пол, перевернула Майю на спину и уложила ее голову себе на колени.
– Слушай меня внимательно. Твоя жизнь в опасности. Ты сейчас – как воин на поле боя. Но если рядом с тобой есть друг, то есть я, и если ты не раскиснешь и науку хорошо усвоишь – а я тебя научу, не сомневайся, – то ты выживешь.
Майя всхлипнула и рванулась из рук Оккулы.
– О Канза-Мерада, даруй мне терпение! – воскликнула чернокожая девушка, удерживая Майю. – Ладно, ты не воин… Как же тебе объяснить попонятнее, банзи? Что сказать? А, вот! Ты плавать умеешь?
Простой вопрос неожиданно успокоил Майю.
– Да, – кивнула она.
– Ты у озера росла? В воде плескаться любишь? Хорошо плаваешь?
Знание ответа на самый незамысловатый