решил, что к Форниде придется пойти – возможно, ей стало известно что-то важное, – и велел Гарпаксу через полчаса быть готовым к выходу с вооруженным конвоем. А ведь всего семь лет назад Дераккон в одиночку и без оружия спокойно прошел бы и по верхнему, и по большей части нижнего города.
К вечеру дождь превратился в ливень, застучал по крышам и ставням; по крутым улочкам у внутренних стен города – по улице Оружейников, по склонам Аистиного холма, по Лиственной улице – побежали мутные ручейки. Речушка, вытекающая из озера Крюк, превратилась в бурный поток, струившийся мимо Тамарриковых ворот по трем каналам. На два месяца в стране воцарялось затишье, прекращались войны и междоусобицы, торговля замирала – к этому ежегодно готовились не только богачи и знать, но и все те, кто их обслуживал. Бекланцы называли дождливые месяцы «мелекрил», что буквально значило «зверь, укрывшийся от погони». В сезон дождей столичная жизнь превращалась в череду празднеств и роскошных пиров. Из-за раскисших дорог свежие продукты поставляли на рынки редко и с перебоями, поэтому виноторговцы, бакалейщики и пекари запасались провизией заранее, а в загоны у Лилейных ворот пригоняли стада для забоя. Мощеные улицы верхнего города облегчали светские визиты: навещать знакомых женщины предпочитали в занавешенных паланкинах, а мужчины ходили пешком, в прочных сапогах, укрываясь от теплого дождя под толстыми накидками.
В особняке Кембри-Б’саи к сезону дождей тоже готовились заранее. Званые приемы и великолепные пиры маршала прославились на всю империю – бывший наемник любил хвастать своим богатством и с огромным удовольствием выслушивал льстивые похвалы гостей. Вдобавок это давало ему возможность узнать все слухи и сплетни, а также оценить положение дел в городе и стране.
За несколько лет праздник стал традицией – в первый день дождей маршал устраивал пиршество. Слуги Кембри сновали по городу, разнося многочисленные приглашения, а рабы убирали огромную пиршественную залу, подметали и натирали полы, расставляли светильники, чистили бассейны, пруды и фонтаны, устанавливали ложа, скамьи и столы. Вокруг залы располагались комнаты поменьше, устроенные для удобства гостей, – туда удалялись для тайных бесед, азартных игр или для любовных утех. Главный распорядитель, стольник, главный повар и дворецкий отдавали последние распоряжения двум сотням слуг и невольников. В двух мраморных бассейнах покоились огромные охапки свежесрезанных цветов из сада – к пиршеству их предстояло превратить в венки и гирлянды. Маршал велел двум своим врачам быть наготове – гости страдали не только от обжорства; часто вспыхивали ссоры и потасовки. Кембри отужинал и отправился ночевать к одному из своих старших военачальников, потому что в маршальском особняке всю ночь шли шумные приготовления к предстоящему торжеству.
– Банзи, ты сделала все, как Теревинфия велела?
– Ох, да! Так противно…
– Все до капли выпила?
– Ну да, она проверила.
– Вот и славно. Не хватало