Пойдем поо… курим? – выдавил он.
– Да я же и так курю! – хихикнула Шизгара.
– А я так, на секунду к Витасу забежал! За пленкой, – Ник смутился, быстро свернул разговор. – Ладно, пока! В субботу будешь на репетиции?
Шизгара явно видела, что Нику не по себе, что он растерялся, но не предприняла никаких ответных действий. Она весело и дерзко улыбнулась, и ее родинка высоко и нахально подпрыгнула.
– Ну да. Пока!
На репетиции Ник сделал вид, что ничего не произошло. Он часто находил для себя спасительные объяснения в сложных ситуациях. Так и в этот раз: Ник решил, что, раз уж он лидер, то не должен проявлять слишком явного интереса к Шизгаре, чтобы не вносить раздоры в коллектив.
С окончанием школы закончилась и история группы, все поступили в разные институты и зажили своей, параллельной музыке, жизнью. Через какое-то время интерес к совместному музицированию и творчеству потихоньку сошел на нет у всех, кроме Ника. У него же от этого периода остались неуемное желание играть и сочинять и десяток собственных песен, пара из которых вошла затем в его первый альбом.
После десятого класса он, что бывало с ним крайне редко, поддался уговорам родителей и бездумно поступил в мутный технический вуз. Главным родительским аргументом было то, что студентам дневных отделений предоставлялась отсрочка от службы в армии. Мать страшно переживала, да и Ник, честно говоря, не слишком мечтал провести ближайшие два года, топая в кирзовых сапогах где-нибудь в Сибири. На первом же занятии по военной подготовке всех длинноволосых под угрозой немедленного отчисления насильно отправили в парикмахерскую. Но за время учебы, которая растянулась из-за двух академических отпусков, он так привык к короткой стрижке, что воспринимал ее уже как вызов моде на глэм-роковых волосатиков.
Разумеется, Ник учился кое-как, все свое время посвящая музыке.
Новые музыканты как-то сами возникли в его жизни, костяк группы был сформирован года за два. Первым появился гитарист Сева Стеценко по прозвищу Севан. Он прекрасно играл на инструменте в разных манерах и очень умело, без излишеств, пользовался различными эффектами и обработками звука. У него был один недостаток – увлечение сильнодействующими препаратами и зельями. Севан увлеченно читал и цитировал Кастанеду и был активным сторонником идей «расширения сознания».
Ник как-то пару раз попробовал что-то из арсенала Севана, но быстро понял, что это совсем не помогает, а даже мешает ему и чувствовать, и музицировать. Видимо, на подсознательном уровне сказалось правильное домашнее воспитание, и наркотики, пусть и легкие, оказывали на Ника какое-то подавляющее действие, вызывая жуткий нервяк. А однажды, после очередной попытки «словить» что-то необычное при помощи заботливо принесенных Севаном таблеточек, вместо ожидаемого эффекта его прямо на концерте вывернуло на гитарные педали. Провод удлинителя коротнуло, и Ника ощутимо ударило током.
На следующий день он, с трудом