против выдающихся финансовых воротил вообще, чужда расового оттенка. К сожалению, к рассматриваемой нами проблеме часто примешивается расовый предрассудок, легко ведущий к недоразумениям, благодаря тому простому факту, что в длинной цепи международных финансов, сковывающей весь мир, на каждом кольце ее мы встречаемся с еврейским капиталистом, с еврейским семейством финансистов или с определенной еврейской банковой системой».
Уже этих двух цитат вполне достаточно, чтобы поставить под сомнение универсальность утверждения, что антисемит – это расист, ненавидящий еврейский народ за некие «антропологические особенности». Потом, в конце концов, можно назвать «антинародным» Достоевского, Форда, меня, грешного, но сам антисемитизм, как известно, в большинстве своих проявлений есть именно народное движение, даже, можно сказать, национально-освободительное – за эмансипацию от еврейства, причем, именно тех народов, что никогда не выступали против других народов, если только те не являются его врагами и угнетателями. Могут, конечно, сказать, что «антисемиты» страдают «комплексом неполноценности» или паранойей, поэтому считают себя угнетенными, в то время как на самом деле их никто никогда не угнетал. Но тем же «комплексом» тогда, видимо, страдает и сама Тора, где первый антисемитский инцидент описывается еще во чреве праматери Ривки: «Сыновья в утробе ее стали биться, и она сказала: если так будет, то для чего мне это? И пошла вопросить Господа. Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему» (Быт. 22:23). – Больший (гойство) служит меньшему (еврейству), как точно сказано!
Теперь мы можем несколько конкретизировать наше определение: антисемитизм – это освободительная борьба гойского большинства против угнетения еврейским меньшинством. Однако и это определение антисемитизма еще довольно-таки аморфно, ибо из него пока не ясно, в чем суть еврейского угнетения (засилья), чем оно отличается от любого другого классового или национального угнетения, каковы особенности еврейства как организации и как идеологии – эти составляющие еврейского вопроса мы разберем ниже. Но прежде следует еще раз напомнить, что определения даются терминам, абстрактным понятиям, но никак не конкретным реальным объектам. Имея определения понятий, мы можем судить, подходят ли под них те или иные реальности или нет. Например, мы можем определить: «если нечто крякает, как утка, значит, это утка», далее мы встречаемся с неким крякающим объектом, и на основании признака крякания заключаем: это утка. Так же и все прочие наши термины, что следует особо подчеркнуть, обозначают исключительно абстрактные понятия, но никак не конкретных живых людей из плоти и крови. Однако они фиксируют отдельные качества, характеристики, особенности людей, отнюдь не взятые нами «с потолка» или из тех или иных фантастических романов, наподобие «антисемитов – врагов