стоят в той или иной конфронтации по отношению к еврейству, в той или иной степени ведут с ним борьбу, короче, у тебя есть с евреями конфликт – это и называется антисемитизмом (непонятно только, почему многие критики еврейства всячески стараются отрицать свой «антисемитизм»?). Таким образом, можно сформулировать такое определение: антисемитизм – это любое противостояние организованному еврейству или отдельным его представителям.
Как видите, никакой особой «революции» в языке не произошло, мы пока не сказали об антисемитизме ничего принципиально нового. Примерно то же самое определение дается на сайте «Холокост» (http://holocaust.ioso.ru/history/02.htm): «Антисемитизм – вид национальной нетерпимости, враждебное отношение к евреям как народу». В чем отличие этого определения от нашего? – В нюансах, т. е. в дискурсе. Мы говорим: «противостояние», они: «национальная нетерпимость» (хотя в России, например, антисемитизм никогда никакой «национальной нетерпимости» не знал, русский народ вообще национально не гордый и испокон веков отличался особым страннолюбием, утверждающим неписаный императив: то, что может быть позволено инородцу, не всегда может быть позволено своему, поэтому сам факт, что евреи относятся к другой национальности, мог только смягчить остроту конфликта. Достоевский в «Дневнике писателя» свидетельствует:
«Пусть я не тверд в познании еврейского быта, но одно-то я уже знаю наверно и буду спорить со всеми, именно: что нет в нашем простонародье предвзятой, априорной, тупой, религиозной какой-нибудь ненависти к еврею, вроде: „Иуда, дескать, Христа продал“. Если и услышишь это от ребятишек или от пьяных, то весь народ наш смотрит на еврея, повторяю это, без всякой предвзятой ненависти…Когда они молились (а евреи молятся с криком, надевая особое платье), то никто не находил этого странным, не мешал им и не смеялся над ними, чего, впрочем, именно надо бы было ждать от такого грубого, по вашим понятиям, народа, как русские; напротив, смотря на них, говорили: „Это у них такая вера, это они так молятся“, – и проходили мимо со спокойствием и почти с одобрением. ‹…›…Уверяю вас, что и в казармах, и везде русский простолюдин слишком видит и понимает (да и не скрывают того сами евреи), что еврей с ним есть не захочет, брезгает им, сторонится и ограждается от него сколько может, и что же, – вместо того, чтоб обижаться на это, русский простолюдин спокойно и ясно говорит: „Это у него вера такая, это он по вере своей не ест и сторонится“ (то есть не потому, что зол), и, сознав эту высшую причину, от всей души извиняет еврея».
Далее, мы говорим: «к организованному еврейству», они: «евреям как народу», что, если вдуматься, то получается, что антисемиты проявляют нетерпимость к евреям за то, что они являются народом (как будто только одни евреи «народ»), однако реальные антисемиты считают евреев не «народом», а преступной организацией, к чему, собственно, и проявляют «нетерпимость». Конечно, можно было бы не придираться к таким несущественным мелочам, если бы они не были существенны для дискурса,