сторону, поднялся на ноги и неторопливым шагом направился к ним.
Пока Габриэль разговаривал со своими двоюродными братьями, Саймон гадал, где Жанна.
– Я слышал, ваш отец защищает деревню от нападений разбойников. – Саймон помнил, что Жак д’Арк был старостой деревни, в чьи обязанности входило собирать налоги и организовывать защиту Домреми.
– Ты имеешь в виду бургундцев? – мрачно спросил Пьер.
– Разбойники и бургундцы – один черт, – сказал Жан, отламывая кусок и возвращая хлеб Габриэлю. Хлеб был грубый, но вкусный, а сыр – жирный, сливочный, с острым запахом. – Ты живешь в Бюре-ан-Во, а это рядом с Вокулером, поэтому вас защищают королевские солдаты.
– Они и вас должны защищать, – сказал Габриэль, на что Пьер лишь пожал плечами; по всей видимости, это была больная тема в Домреми. – А вы сами дрались с разбойниками?
Габриэль никогда не участвовал в подобных событиях, и это вызывало у него острейшее любопытство.
– Нет. Мы постарались убраться с их дороги. Отец отправил нас в старую крепость, что на острове посреди реки, мы туда переправили наш скот и все, что смогли взять с собой из имущества. Иногда мы уходим в Нешато, если бургундцы перекрывают нам выход к реке. – Приветливое лицо Пьера посуровело.
– У нас конь сильный, но не всем так повезло.
При этих словах любопытство Габриэля приобрело иной характер.
– Кого-то… убили?
– В этот раз нет. Мы вовремя предупредили, и все успели увести скот и спрятаться.
Пьер легонько пнул брата, который говорил с набитым ртом:
– Габриэль, иди угости сыром Жанетту, пока эта свинья все не съела. Она целый день или танцует, или стоит у реки и смотрит на воду, будто та с ней разговаривает, и наверняка уже успела проголодаться.
– А где она? – В груди у Саймона затрепетало от возбуждения.
– А вон она – резвушка в красном платье. – Пьер указал на полную энергии девушку, что двигалась быстро и ловко. Ее длинные, немного растрепанные черные волосы, украшенные цветами, ниспадали до пояса.
«Я самый счастливый из всех историков, когда-либо живших на этом свете». От радости у Саймона закружилась голова, а Габриэль тем временем на длинных жеребячьих ногах направился к Жанне д’Арк.
– Жанетта? – Руки юноши немного тряслись, когда он протягивал ей хлеб и сыр.
Жанна д’Арк, Орлеанская дева, причисленная к лику святых, обернулась.
У нее были большие синие глаза, в которых отражался покой и проницательная сила. Казалось, они видели Габриэля насквозь, проникали в самую его душу. Он затаил дыхание и мог только смотреть на нее не отрываясь, кровь в нем забурлила, он залился краской и…
Мир вокруг скомкался, как бумага. Природа вокруг, танцующие люди – все вдруг с головокружительной быстротой рассыпалось на мелкие осколки, унося с собой незабываемо прекрасное лицо юной воительницы.
Саймон Хэтэуэй остался в кромешной темноте и услышал собственный крик.
4
– Саймон,