не прощаясь, бросила Снежана и убежала вниз по лестнице.
Староста смотрела ей вслед и думала: «Вот ведь какой светлой оказалась наша тёмная лошадка».
С той поры Снежана стала появляться на вечеринках, участвовала в КВН, правда без особой охоты. Взамен она получила покровительство и сердечную дружбу старосты, которая отстаивала каждого подопечного в любой, даже самой провальной ситуации. Например, в такой, как та, что имела место быть сегодня на паре по экономике.
Когда Снежана вылетела из аудитории и поляк, стоя у доски, заверещал – староста забыла, как дышать. Предводительница студенчества с трудом удержала падающую нижнюю челюсть. Сонливость мгновенно спала с неё так же, как со всей аудитории. Обведя взглядом присутствующих, Даша хмурит брови. Нельзя показать народу, что ситуация без контроля, что любой может вот так, запросто, без ведома старосты, убегать с занятий. Тем более препод по экономике – нетипичный и от него можно ожидать любых провокаций.
Она кажется сейчас себе отлитой из бронзы, но поднимается-таки с места и произносит:
– Казимир Владиславович, простите нас и Снежану Янович. – На Дашку со всех сторон устремляются обалдевшие взгляды друзей, а Васильчиков сжимает её ладонь под партой. – У неё чрезвычайные обстоятельства. Младший брат – инвалид. Ребёнок тяжело болен. Янович в срочном порядке звонят из детской поликлиники. Если что… Порядок такой. М-м… Понимаете, требуется её присутствие. У человека тяжёлая ситуация в жизни… – В последней фразе каждое слово бьёт по ушам, как молот по наковальне.
Кроша в ладони остатки мела, поляк шипит в ответ:
– У кого ещё тяжёлая ситуация в жизни – покиньте кабинет.
Глава 3
I
К сорока пяти годам Никола Дятловский защитил докторскую, надорвал сердце и почти вырастил сына, Евгения. Воспитание ребёнка казалось профессору занятием простым и необременительным. По воскресеньям Николай Николаевич завтракал с сыном, а в Новый год ещё и ужинал. И так продолжалось пятнадцать лет. Мальчик вырос дерзким, лицо его было серьёзным, а взгляд циничным. В свои пятнадцать он презирал учителей, а в каждом из взрослых искал фальшь. В конце концов профессорский сын укрепился во мнении, что мир есть ложь, а его обитатели – подлецы. Значит, можно быть свободным от их правил и жить по своим.
Отец не подозревал, что его мальчик на уроках истории пытает учительницу вопросами по Конституции. Почему, имея свободу митингов и демонстраций, он, Евгений Дятловский, не может запросто выйти на улицу и поразмахивать флагом любимой футбольной команды так же, как флагом СССР? И уроки физики Евгений срывал регулярно, проповедуя идеи Теслы. Физичка после инцидентов всякий раз тащила его к директрисе. Там она визжала и размахивала руками, но толком ничего объяснить не могла. Женя хлопал глазами, узкими, как у индейца, и, пожимая крепкими плечами, твердил, что задал учительнице один вопрос, простой, про энергию.
Любые конфликты гасила мать в бездонной