вам нужно сосредоточиться сейчас, – продолжил он свое пояснение, – это сохранность и здоровье детей.
Женщины, покорно кивали ему в ответ.
За год до рождения звездного мальчика – Ананды
Ночь была очень тёмной и звездной. Большая, полная, молочного цвета луна, выползла и повисла на небосклоне. Лунная дорожка, откидываемая от её свечения, потянулась длинной серебристой лентой и скользнула в маленькое оконце домика, высветив в его комнате укромный закуток.
Деви спала на плетеном ротанговом сундуке, устланном большими бархатистыми листьями травы, прикрывшись тонким отрезом шелкового, почти невесомого лоскута. Сон девушки был беспокойным и тревожным, она вертелась и стонала сквозь него. Её мать, встревоженная состоянием Деви, схожим с состоянием человека находящегося в бреду, подошла и положила руку к её лбу. Деви горела. Всё её тело было охвачено жаром. Пожилая Махамади, запалив масляный фитиль, осветила слабым огоньком лицо дочери. Губы Деви были распухшими, и на них проступали мельчайшими точечками капли крови. Дочь вскрикивала и стонала. Махамади, откинув с неё тонкое покрывало, увидела, что прямо на её глазах по всему телу Деви рассыпаются такие же кровавые следы.
Она встревожено побежала в комнату, где крепко спал, отдыхая после трудового дня её супруг.
– Ашока, проснись, – стала трясти она его за плечи.
Ашока, ничего не понимая, присел на край постели.
– Что такое случилось? – встревожился он.
– Наша Деви, она тяжело заболела, – нервничая, объяснила Махамади.
Ашока поднялся и вместе с ней подошел к Деви и стал смотреть на дочь. Кожная сыпь густо покрыла её шею. Махамади попыталась разбудить дочь, но та, по- прежнему пребывая в бреду, спала.
Принеся глиняную крынку с водой и плеснув в неё уксус, Махамади, смочив кусок тряпки в уксусном растворе, стала протирать бьющееся в ознобе тело Деви.
В этот миг страшный нечеловеческий крик, крик, похожий на дикий, душераздирающий вопль зверя, наполнил их жилище, и с сильной волной ветра нечто в образе сгустившейся субстанции, похожей на тёмный человеческий облик, пронеслось по комнате.
Махамади от охватившего её ужаса тоже закричала и прижалась к груди мужа, ища у него защиты.
Деви, тоже закричав, очнулась ото сна и вскочила с постели.
– Мама, папа, что происходит? – испуганно вскрикнула она.
– Ты, – сказал отец, – больна, – и показал на сыпь, которая так же быстро стала пропадать, как и появилась.
Тревога росла в этой семье и, не понимая, что происходит с их дочерью, Ашока решил показать её Оракулу-Саду. Ни теряя ни минуты, он повелел дочери одеться и, погрузив её вместе с Махамади в двухколесную повозку, взял ишака под уздцы. Деви плакала, так как ей было страшно, и она не знала, что же говорить старому и мудрому Оракулу-Саду.
Оракул-Саду не спал и, услышав поскрипывание колесниц, вышел из большого круглого