но этот циничный треп даже не задел меня. Я сидела на заднем сиденье рядом с капитаном и прислушивалась к себе. Это началось еще тогда, когда я пришла в себя, – я вернулась из небытия с ощущением набегающих волн в самой глубине живота; приливы чередовались с отливами, они не зависели ни от времени суток, ни от полной луны, они жили во мне постоянно. Я привыкала к ним и не могла привыкнуть. Это было похоже на легкое головокружение, на маленькую карусель в самой сердцевине организма: деревянные облупленные лошадки и олени со сломанными рогами, мерно покачивающиеся в такт моим бредущим по кругу мыслям.
Вот и сейчас – отлив, который обнажит подгнившие остатки снастей, забытых на самом дне моего измученного болезнью тела…
– Остановите машину, – слабеющим голосом попросила я. – Я неважно себя чувствую.
Виталик вопросительно повернулся к капитану, я впервые увидела его смазанный, нерезкий, почти женский профиль. Мужчины с таким профилем вынуждены всю жизнь самоутверждаться, гонять по шоссе с предельной скоростью и отбивать жен у своих лучших друзей…
Были ли в моей прошлой жизни такие мужчины?..
– Тормозни, – бросил капитан, – а то еще кони двинет, отвечай потом за нее… Не разгребемся.
Виталик послушно остановил машину, и я почти вывалилась из машины, хватая ртом загустевший от холода февральский воздух. Капитан вышел вслед за мной, остановился в отдалении и закурил.
– Можно сигарету? – Я пришла в себя настолько, что даже почувствовала неловкость оттого, что эти враждебные мне люди стали свидетелями моей слабости.
– А вам можно? – проявил запоздалое участие капитан.
– Мне все можно, – взяла на себя смелость установки диагноза я.
– Без фильтра, – неожиданно смутился он.
– Один черт. Валяйте без фильтра.
Капитан протянул мне сигарету и щелкнул зажигалкой. Я затянулась и тотчас же решила, что с сигаретой без фильтра я погорячилась: в рот сразу же набились кислые крошки табака, и запершило в горле. Я судорожно сплюнула и отбросила сигарету в снег. Капитан с интересом проследил за траекторией ее полета и одобрительно покачал головой:
– И правильно. Вот Олег вообще никогда не курил. Был адептом здорового образа жизни. Так и погиб, а ни одной сигареты не выкурил. Таким вот образом обстоят дела. А я дымлю как паровоз. Бросать надо.
– Да.
– А как это – ничего про себя не помнить? – вдруг совсем по-детски спросил он и с любопытством посмотрел на меня.
Вопрос застал меня врасплох, я и сама не знала, как ответить на него.
– Кое-что я помню… Или думаю, что помню.
– Что? – Капитан внутренне подобрался.
– Ну, например, мне нравятся старые американские черно-белые детективы. Так же, как вашему другу.
– И все? – разочарованно вздохнул капитан.
– Да.
– А все-таки – что значит не помнить ничего, кроме черно-белых детективов?
– Не знаю… Это…