хлебушком. Кирпичиком белым, порезанным толстыми ломтями, и до блеска! В животе заурчало.
Трофимыч закончил вспоминать, поднял автомат, прицелился. Я приготовился услышать, как выстрел разрывает воздух, составляя конкуренцию грому.
Нет, сталкер опустил оружие. Вспомнил!
– Трофимыч, это же большая «туша» орала? Ну, это, пацаны! – спросил я и постарался скопировать скрежет.
– Какая, большая? – Трофимыч глянул на меня. Морщины пролегли по его покатистому лбу, видимо, он размышлял, пытаясь просчитать варианты. – Тьфу. Забываю, что ты салага из военных. Гордись, Зона тебя встретить послала не просто «тушу», – Трофимыч, плюнул вниз на труп, – а саму «псевдотушу»!
– Трофимыч, что саму «псевдотушу»?! – я аж нагнулся вниз, чтобы оказаться поближе к сталкеру. – Можно вопрос?
– Говори, – разрешил сталкер.
– В чем разница между «тушей» и этой большой тварью? – невинным голосом спросил я.
– Чтоб ты жил долго и счастливо, – проворчал Трофимыч, – ну как тебя угораздило здесь оказаться? Знал бы, что ты такой, слово бы подобрать, не обидное… Во! Информативно не подготовленный, то вообще выбил бы себе пропуск на месяц. Ходил бы каждые выходные в город, купался, брился, чувствовал себя человеком. Еще бы парням коньяка для разнообразия приносил. Тьфу!
Он замолчал, начал рыться в карманах.
– Трофимыч, да откуда мне знать? – спросил я после очередного раската грома.
– Не знаю, как у вас в части слухи расходятся, и кто их распускает. Однако с другими я общался, так они тварей лучше меня знают. То просят рассказать, есть ли черный «кровохлеб», то про «торка», у которого на спине баллоны с надписью «хлор». А ты, наоборот, ни черта не знаешь. Двоечник, – разошелся сталкер. Видимо не только у меня адреналин вырабатывается. Разговорился он, наезды на меня, необидные, как ребенку высказывает.
– Торк?
– От слова торкать, цеплять. Если «торк» тебя зацепит, кусок мяса вырвет…
Он наконец-то достал монокль, и начал смотреть на мутанта. «Туша», обтирая боком каменную кладку, приблизилась к двери. Медленно, словно зная, что там маленькая сестра молнии, той, которая над нашими головами.
– Так все же «туша» кричала? – спросил я.
– Она. Сильнее обычных мутантов, больше и хитрее. Не понятно, как голоса научилась копировать. Последнее что услышит, то и повторяет. Заманивает в камыши, а потом рвет на части. Помню мальца, хороший парень, глазастый, умный, – при последнем слове Трофимыч оторвался от монокля и уставился на меня. Понятно, подразумевает, что я противоположность, – вот только добрый. Услышал стон и побежал помогать. Схарчили его свиньи.
– Жалко, – согласился я.
Черт, если бы мне не дали в проводники сталкера, то путь закончился в здании колхоза? Получается, что так. Печальная тушенка – паленая водка! Однозначно выставлюсь в баре. Как там название, «Один зиверт»?
Темное небо разрезала косая линия света.
– Смотри, чует аномалию, чует. Бесится.