отлично. Он сразу же прошел к испанским винам, выбрал малагу, разлитую в бутылки в виде хрустальных графинов, ловко откупорил один из них и протянул Лиде.
– Отпей сколько сможешь.
– Ты с ума сошел! – прошипела она. – Сюда сбежится охрана. Нам оторвут голову, вот увидишь.
– Ерунда, – отмахнулся он. – Пока они бегут, мы будем уже у кассы. – Пей, не тяни кота!
Под его напором Лида забыла о приличиях и прочих условностях. В нее будто бес вселился. Она храбро взялась за горлышко бутылки и отхлебнула большой глоток, немного отдышалась и сделала второй, поменьше.
– На! Теперь ты, – морщась, выдавила она.
Евгений отпил прилично, почти стакан. Лида с каким-то бесшабашным весельем наблюдала за этой сценой – выпитое вино уже действовало.
– Ну! Идем в кассу? – расслабленно бормотала она, экономя на гласных.
– Угу. Погоди! А десерт? – спохватился он и, поставив в тележку початую бутылку, увлек Лиду в кондитерский отдел.
Они еще долго блуждали по торговым площадям, вспоминая то про колбасу, то про сыр… Игра в незнайку постепенно перешла в любовную игру. Им было хорошо вдвоем. Тесно прижимаясь друг к другу, они с азартом выбирали очередной товар, споря и нападая, передразнивая и смеясь.
Покупатели обращали внимание на веселую парочку, но не осуждали, а сочувствующе улыбались – уж очень мило и непосредственно вела себя изящная шатенка, а спутник, высокий импозантный мужчина, смотрел на нее с нескрываемой любовью. Редко увидишь такую симпатичную, хотя и не очень молодую влюбленную пару.
За окном плавно кружились большие косматые снежинки. Было что-то новогоднее, праздничное в этой картинке.
Анита смотрела на медленно падающий снег и ощущала внутреннюю легкость. Душа хотя бы недолго, пусть несколько минут, отдыхала от постоянной боли, ставшей для нее неотъемлемой частью существования.
Боль неразделенной любви! Разве она отпустит?
Глядя на причудливый танец снежинок, девушка представляла себя Снегурочкой. В голубой атласной шубке и белых сапожках она выходит на середину зала, к нарядной елке, и все сотрудники, собравшиеся на корпоратив, восторженным ревом приветствуют ее, а затем все вместе зовут Деда Мороза.
Она даже зажмурилась, почти воочию увидев эту сценку. До чего хороша она в голубом наряде, как стройны ее ноги, обутые в длинные сапожки, как игриво вьется по спине нежно заплетенная коса, а кокошник, сверкающий крупными стразами, красиво обрамляет ее белое с тонким румянцем лицо.
И вся эта сказка ради одного-единственного человека. В сущности, не нужен ей ни корпоратив, ни елка, ни ресторан. Он и только он один, самый любимый человек, может сделать ее счастливой, подарить радость и смысл бытия.
В приемную ворвалась разгневанная Селедкина, менеджер из отдела внешних связей, и, закатывая глаза, истерично завопила:
– Нет, я так больше не могу! Меня, значит, опять в ближнее зарубежье, чтобы ему провалиться совсем, а разлюбезного Тунсена, этого непроходимого тупицу, третий раз в Лондон!
– Ирина